Древака уселся на стул у кровати, снял фуражку с золотистой кокардой, с медведем в центре рифленого кружка, вытер пот на лысине и помахал платком перед лицом.
─ Задал ты мне задачку. Целый год ни слуху, ни духу. Где был, что делал? Откуда раны в спине? Не докладывал.
─ Не мог, господин полковник. Раскрыли меня. Попал в замес, пытаясь уйти первый раз. Ровно год назад.
─ Ну и… ─ хмуро сказал Древака, сверля глазами лицо Шпарина.
─ Наткнулся на деревеньку в лесу, одна местная пожалела, приняла, приветила, вылечила. Знахарка. Ведунья. Повезло.
─ Год жил с бабой и молчал?
─ Видели бы вы эту «бабу», господин полковник, сами бы замолчали. Не женщина, а «персик»… нежного строения.
─ Ты, Михаил, говори, да не заговаривайся. Замолчал… ─ сурово произнес Древака, впервые назвав его по имени.
─ Ночная стрельба на границе… Убиты офицеры-пограничники. Скандал! Конфедераты возбудились невероятно, вызвали посла в МИД и вручили ноту протеста. Ни Департамент, ни вояки, операций на границе не проводили. Твоя работа?
Шпарин сел на кровати и потрогал припухший затылок.
─ Пришлось, господин полковник. Обложили, иначе было не пройти.
─ Врагов не жалеем, да, Михаил? Молодец!.. Кто второй, чей труп конфедераты выловили в канале? Пожилой лысый мужчина в маскировочной куртке без документов?
«Быстро они работают…».
─ Проводник, господин полковник, местный, уходил со мной.
─ Как голова?
─ Почти нормально.
─ Почти?
─ Небольшая ссадина. Касательный удар.
─ Интересный у тебя пистолетик. Откуда?
─ Купил по случаю, еще в Красносельске, господин полковник.