Новые приключения капитана Шпарина

22
18
20
22
24
26
28
30

─ Видал?.. ─ потрясывая согнутыми ладонями у груди, сказал экстрасенс. ─ Без лифчика!

Друзья поужинали, вяло болтая ни о чем, после ужина Сергей Николаевич принес из «их» комнаты шахматы, они сыграли, и Шпарин, конечно, продул.

─ Больше не хочу. У тебя невозможно выиграть, видишь все ходы. Пойдем спать, Николаич.

* * *

─ Завтра надобно устроить стирку, схожу в магазин, куплю порошок и заведу стиральную машину. Весь дом на мне. Одно хорошо ─ стирает свои трусы сама… ─ ворчал Сергей Николаевич, взбивая подушки себе и Шпарину.

─ Но ты не откажешь, если попросит?

─ Да иди ты, Миша, на хрен!

Саксофон взвыл на высокой ноте. Сергей Николаевич вскочил с кровати и с треском захлопнул окно.

─ Похоже, они «тут» о пластиковых окнах и не слышали!

Шпарин скрестил руки на груди и, вслушиваясь в манящие звуки из первой комнаты по коридору от лесницы, закрыл глаза.

«Профессионально… Здорово, как ни крути… Ей бы на сцене выступать».

─ Лейтенант Ветрова не замужем и у нее совершенно точно сейчас нет мужика, ─ вдруг сказал Сергей Николаевич.

─ Телепатически пробил? Или сама сказала?

─ Без телепатии видно. Переодевается по три раза на дню, губы красит разной помадой… Ты бы с ней переспал. Может она нас отпустит. Иди, Миша, лейтенант тебя ждет.

─ Она убийца.

─ И ты убивал. Забыл? Сходи, Миша, проведай Машу и будет она наша. И выключи свет. Уходя, гасите свет…

Сергей Николаевич отвернулся и тут же захрапел.

Шпарин осторожно положил свою подушку ему на голову и, сидя на кровати, вспоминал бледное лицо лейтенанта Ветровой у засохшей березы, её широко открытые глаза, вздымающуюся грудь, вид сзади в зарослях папоротника…

Саксофон умолк, между двумя подушками похрапывал экстрасенс, в окно заглянула луна, окрашенная сегодня в необыкновенный ярко-розовый цвет, Шпарин повздыхал, повертелся, покрутился, поднял «брегет» с тумбочки и щелкнул крышкой.

«Двенадцатый час… Угомонилась, наконец! Чертова лейтенант Ветрова! Идите, Михал Иваныч, идите, охладитесь, нырните в бассейн!».

Свет горел лишь внизу, в зале. На цыпочках, стараясь не скрипеть полом, Шпарин покрался к лестнице.