Код: «Ares-2»

А потом… потом я ощутил лютую ненависть к себе самому. Для нее не было определения или повода, я просто чувствовал это словно мне ее навязывали, как и мои воспоминания. В голову снова залезли чьи-то острые щупальца, но в этот раз они были куда менее лояльны к моим ощущения, а перед глазами с невыносимой болью начала снова перематываться мои воспоминания. Они уходили все глубже и глубже в прошлое, пока перед глазами я не увидел свое лицо в отражении капсулы. Это был тот самый день, когда очнулся в лаборатории, но видимо этого было мало и мою голову продолжали ломиться словно пытаясь на живую сломать черепную коробку и разбить барьер моего забвения. После очередной попытки я от нестерпимой боли закрыл глаза и рухнул на землю схватившись за голову. Терпеть этот ад уже не оставалось никаких сил…

— Хватит! — заорал я в безумии во всю глотку. — Умоляю! Я не вынесу больше!

В ответ на мои жалобы мне прилетел лишь очередной удар, но такой силы, что из глаз брызнули густые горячие слезы, а первые кадры моей жизни зациклились и повторялись снова и снова, снова и снова…

— Я ничего не помню. — прохрипел я еле слышно дрожащим голосом. — Я больше ничего не помню… совсем…

Боль не на долго отпустила меня как и в прошлый раз. Я сжал кулаки и приготовился к очередной пытке, но ее не последовало. Вместо этого внутри вспыхнуло ощущение жгучей обиды. Мне хотелось просто кричать навзрыд и биться в истерике как маленькой девочке, которая не могла найти оправдания такому предательству. Предательство… именно это слово крутилось у меня в голове на фоне необычайно ярких эмоций. Они были настолько живые и неестественные мне, что коробили все мое естество заставляя ковыряться внутри себя в поиске их источника. А тем временем обида постепенно отпускала и плавно переходила в спокойствие, в тихое, безмятежное спокойствие.

Я облегчённо вздохнул, по лицу поползла натянутая улыбка и я медленно поднял веки. Оторвав голову от земли в глаза резко бросилась картина из множества сияющих светло-желтых, практически белых контуров. Маленькие и большие они стояли неподвижно вокруг одного более светлого пятна. Тепловизор определял его как более горячее и наряду с прочими оно отдалено напоминало человека. Я смотрел на него не отрываясь и понимал, что оно делает тоже самое.

Я чувствовал его взгляд на себе, он был тяжёлый как бетонная плита, давил и просачивался внутрь словно отравленный воздух, но вопреки логики боли или неприязни я не чувствовал. Я сделал шаг в его сторону, потом ещё и еще один и тут существо согнулось пополам и рухнуло на землю издав такой крик, что ни ветер, ни расстояние не могли заглушить его. Я снова закрыл глаза и схватился за голову пытаясь закрыть уши, чтобы не слышать рев пронизанный болью. Лишь спустя несколько минут я понял почему мне было так неприятно и больно — кричал я сам, но только эмоции были не мои. Это был крик того существа соединённый с моим, я с остервенением исторгал его из себя самого так что смог прочувствовать каждой клеточкой своей души и тела.

Когда сорванные от истерики связки наконец сдались в беспомощном хрипе я открыл глаза. Вокруг словно все вымерли, непонятно откуда взявшиеся транспортники одиноко стояли присыпанные тонким слоем снега, а бесконечно воющий ветер иногда приносил отзвуки взрывов. Куча лежащих на земле товарищей в изодранной броне с нечеловечески изломанными конечностями неподвижно лежали молчаливо вглядываясь в непрекращающуюся рябь темного неба. Внутри нарастало беспокойство, угнетенное от испытанного сознание постепенно начало угасать, а в голове крутилось всего одно слово: «прости, прости, прости»…

***

Лейтенанту Гаррету Палмеру было не впервой бросать все, отрываться от дел и бежать сломя голову в корпус под крики полковника Сандерса. Но сегодня был явно особенный случай. Во-первых, в речи практически отсутствовал мат, а во-вторых, тон был скорее не командным, а упрашивающим. Ну а когда к бару, где он отдыхал с парочкой эффектных девиц прилетел один из военных грузовых беспилотников в котором уже находилось все его элитное подразделение, то стало понятно, что вариантов отказаться у него не было изначально.

Помимо своих парней в грузовом отсеке сидели ещё двенадцать человек из инженерного батальона майора Сергея Баркова, каждый из которых уже был подключен к тактической сети ударных сателлитов и активно занимался настройкой умных помощников размещенных под крыльями беспилотника.

— Цель обнаружена, — раздался голос майора. — Сброс через три… две… одну… — шум беспилотника заглушил свист микро турбин сателлитов, которые один за одним отправлялись в свободный полет. — Лейтенант, пока эти малыши гоняют тварей по пустошам вашей задачей будет полное уничтожение любого, кто приблизится к зоне высадки на полкилометра. Чувствую эту эвакуацию мы запомним надолго…

Глава 13

«Опять этот коридор… Снова беспросветная тьма сменяющаяся холодными мокрыми стенами… Снова голоса… знакомые и чужие одновременно… В них нет жизни, а тембр напоминает скорее предсмертный хрип нежели слова живого человека. А ещё этот холод пронизывающий насквозь, особенно ноги, будто иду босяком по ледяной пустыне… Да, только это не пустыня, а скорее лабиринт, в котором куда бы ты не шел все равно наткнешься на стену или пустоту. Ноги ватные, по ощущениям я в пути уже целую вечность, в голове стоит жуткий гул тысячи голосов. Они все время хотят что-то сказать, слов слишком много, не могу понять их, но они так же как и я связаны с этим местом, и так же как и я не могут отсюда выйти…

Очередной поворот в никуда… Я знаю за ним ничего не будет, как и за всеми предыдущими. Но что это? Какая-то комната, такая же мрачная и холодная… В ней какие-то огромные бочки, трубы и густой, спертый воздух, а ещё опасность… Да, по другому это ощущение не назовешь. Тело сжимается от каждого звука, каждого шороха, даже слишком громкие голоса и мысли в голове заставляют озираться вокруг.

— Я знала, что найду тебя здесь, — раздался спокойный женский голос, такой тихий, мелодичный... На ряду с прочими он был мне приятен, словно голос близкого человека. Он нежно лился то сзади, то спереди, то словно изнутри. Я лишь беспомощно вертел головой в разные стороны, но как бы не старался, его источник все время ускользал от меня, будто он шёл от всех предметов и стен одновременно. — Они говорили, что ты умер и нужно научиться жить дальше, но ты… Ты не умер, ты просто ушел… Ты… Ты бросил меня здесь… одну! Ты передал меня!

— Я не… — меня прервал резкий приступ удушья, на шее стиснулись чьи-то горячие руки и начали сдавливать всё сильнее и сильнее, впиваясь когтями в мягкую кожу. Помещение, в котором я был стало распадаться на мелкие кусочки, а меня потихоньку поглощала кромешная тьма.

— Хватит! Что «не»?! Не уходил, не бросал, не предавал?! Я устала искать тебе оправдание! А ты… ты… Ты куда?! Я ещё не закончила! Кто эти люди?! Почему они хотят тебя забрать?! Ты мой! Слышишь?! Мой! Убить! Убить их всех! »

Наверное у многих бывало такое. Открываешь глаза и не понимаешь где ты находишься. Ты только что был где-то там, что-то делал или думал, а сейчас все совершено иначе. Иная атмосфера, другие люди и мысли, да и место совсем не то, но в моем случае было и кое-что общее… Удушье… Последнее, что я помнил это были чьи-то руки сдавливающие горло так, что дышать было просто не возможно. Сейчас же все продолжалось, но только вместо поглощающей меня тьмы в глаза бил яркий, режущий глаза свет, а тело было словно в оцепенении. Руки и ноги меня не слушались, по телу блуждала некая волна, что обжигала кожу, вызывая желание содрать ее, лишь бы не чувствовать жжение. Правда один плюс в этом был — голосов я больше не слышал. Вместо этого сводящего с ума хора был всего один и спутать его с другим у меня бы не вышло.

— Подождите, рядовой Гаррисон, я почти закончил. Вам следовало проснуться немного позже. Это было бы менее болезненно, но раз уж вы открыли глаза, то вам придется потерпеть ещё пару минут, пока я проверяю чувствительность ваших нервных окончаний. Всё-таки вещество при помощи которого вас в свое время вернули к жизни не слишком хорошо изучено. А значит за вашим состоянием нужен периодический контроль.