Код: «Ares-2»

— Тебе чего?! — холодно спросил он не отводя глаз от стены. — Гаррисон… точно! Это твое, — лейтенант указал на папку на краю стола. — Там личное дело каждого из твоих подчинённых. Особо светить ими не стоит, поэтому найди спокойное место и ознакомься. Тебе это будет полезно. Особое внимание удели Дереку Винтерсу и Андрэ Аргосу — такие же как и ты выкидыши научного корпуса, а ещё они бывшие уголовники попавшие под программу социальной реабилитации и полной чистки памяти. Так что, если эти двое случайно сдохнут, никто и не расстроится. С остальными будет все более менее понятно: идиоты, недоумки, тормоза и неадекваты. Вопросы есть? Нет? Тогда свободен.

— Сэр, — осмелился я прервать его монолог за что удостоился очень тяжёлого взгляда, словно я у него безвозвратно в долг взять, — Чистка памяти, что вы знаете об этом?

— С этим вопросом тебе лучше к умникам из научного корпуса обратиться. Но если вкратце, человек прошедший процедуру ничего не может вспомнить из своей жизни, словно ее и не было никогда, но сохраняет базовые знания и условные рефлексы. В случае Винтерса и Аргоса это была вынужденная мера. Нормальная адаптация в социуме с их прошлым невозможна.

— То есть, если в прошлом у них были навыки обращения с оружием, например, то в настоящем они никуда не денутся и будут применяться рефлекторно.

— Так и есть. Они оба в первой пятерке по огневой, технической и боевой подготовке. В общем я тебя предупредил, с остальным сам разберёшься. Свободен!

Я взял папку и направился из кабинета в поисках тихого места. Учитывая, что до завтрашнего дня я был свободен, то таких мест можно было найти целую кучу. Можно было хоть стул посреди плаца поставить и никому никакого дела до этого не будет, разве что пальцем у виска покрутят или подумают на очередные приколы лейтенанта. А ещё есть полигон, учебные классы, комната отдыха, местное кафе. Последние два, конечно, не слишком уж располагают к спокойствию, но лучше, чем ничего.

— Гаррисон! — раздался крик из-за двери лейтенанта, прервавший мои размышления. —

Ждать Розенкранц не любил, поэтому решил не испытывать его терпение и со словами: «да, сэр» максимально быстро вернулся в его кабинет.

— Я тут подумал, — на лице Виктора вспыхнула очень интересная улыбка. Фанило от нее неким загадочным садизмом, но опасности я почему-то не чувствовал. — Раз уж командование посчитало тебя достойным, то наградить тебя всё-таки нужно. У нас в арсенале завалялась очень интересная штуковина… Учитывая, что девяносто процентов людей нашего подразделения являются девственно биологическим видом, то для них она практически бесполезна, но ты же у нас особенный… Хоть первое, но всё-таки поколение имеешь. А это какие никакие преимущества. Скажешь нашему капралу, чтобы выдал тебе комплект S300 и несколько энергетических элементов к нему. И обязательно, слышишь меня, О-БЯ-ЗА-ТЕЛЬ-НО прочти инструкцию! Ты меня понял?!

По военному отрапортовав я отправился к Картрайту. Он что-то судорожно таскал у себя с места на место, активно размахивая уборочных инвентарём. Вокруг все уже блестело как бубенцы мартовского кота и лишь несколько вещей, вероятно личного пользования, выбивались из идеального порядка. Увидев меня он сделал лицо полное ненависти. Странно, я ему вроде дорогу не переходил, но видимо получив от лейтенанта знатный нагоняй виноваты теперь были все вокруг и я в том числе. Он презрительно уставился на меня и на несколько темных следов на полу.

— Только не говори, что и тебе от меня что-то нужно. Приходи завтра — я занят.

— Мне нужен комплект S300 и питающие элементы к нему. Приказ лейтенанта, — парень смерил меня недоверчивым взглядом, но тут на его головой закружился один из сателлитов. Тут даже к гадалке ходить не нужно, чтобы понять кто их хозяин.

— Картрайт! — раздался голос из динамика сателлита. — Бегом в арсенал! Я сказал бегом!

Глава 19

Госпожа Лин Ли вернулась в свое логово глубоко за полночь. Не сказать, что ей этого хотелось, скорее наоборот — это был один из немногих случаев, когда выбираться из теплой домашней постельки пропитанной лёгким ароматом кофе, алкоголя и любовных утех не хотелось совсем.

Однако была причина, которая заставила ее выбраться из сентиментальных иллюзий в такой неприятный и серый мир. И этой причиной послужило воспоминание… Нет, скорее эмоция. И этой эмоцией была такая не свойственная ей жалость. Вначале она пыталась прогнать это иррациональное чувство, но чем больше увязала в нем, вспоминая несчастного и обездоленного подопытного Билла Фроста, который до сих пор лежал на холодном столе связанный и наверняка уже перешёл в себя. Ну и ещё немного масла в огонь подливал вечно трезвонящий телефон, на который приходили бесчисленные оповещения системы безопасности о несанкционированном движении в ее отделе. В свое время она специально выбрала этот менее практичный вид связи во имя безопасности. Всё-таки сеть является достаточно агрессивной средой и просто кишмя кишила вредоносными программами, которые прекрасно встраиваюлись в тонкую систему управления полумеханического тела. Быть подконтрольной чьей-то больной фантазии ей попросту не хотелось.

До научного корпуса было порядка пяти километров. Можно было взять такси и за пять минут доехать до места по пустому городу. Так было бы разумнее всего, но именно разум сегодня и был ее главным врагом, выписывая абсолютно нелогичные кренделя на ее извилинах.

Лин решила пробежаться. Нашла свой когда-то любимый комплект облегающей спортивной одежды из специальных «дышащих» нано волокон, который выглядел как новый даже спустя двадцать лет. Последний раз она одевала его, когда была ещё полностью человеком и стремилась к совершенству загоняя себя до потери пульса в спортзалах и беговых дорожках. А потом все как-то не находилось то времени, то смысла. Новая работа, новые возможности, а после того как лишилась рук и обеих ног до половины бедра в автокатастрофе и заменила их на импланты, то тут и вовсе стало не до спорта. Теперь он стал абсолютно бессмысленным занятием, ведь механике не нужны тренировки…

Девушка выбежала на улицу грациозно рассекая потки воздуха и вдохнула его полной грудью. Ее движения были все так же совершенны как и раньше, с той лишь разницей, что теперь все это ложилось это на плечи инородной механики. Глазки тускло светили своими огоньками видя темный мир в инфракрасном спектре, а по лицу поползла глупая улыбка.

В памяти стали мгновенно вырисовываться картины ее юности, в которых она так же бегала по городу, вдыхая его приятный и нежный аромат ночной свежести. Тогда всё было иначе: и люди, и мир, да и она сама была другой… Однако радость воспоминаний была не долгой. Пробежав несколько кварталов она стала ощущать неприязнь к собственному телу. Оно казалось ей абсолютно чужим, лишенным главного проявления человечности — чувственности. Ее руки и ноги выполненные из совершенных металлов не ощущали ничего, они просто брали на себя всю нагрузку и послушно выполняли прописанные алгоритмы. Не было ни томной, приятной усталости, ни капелек пота стекающих по нежной, влажной коже, что так приятно обдували ласкающие потоки ветра. Они просто давали ей быть возможность полноценной, но были абсолютно мертвыми. И чем дольше она бежала, тем сильнее ее это раздражало. Даже сердце, которое уже должно было выскакивать из груди от таких нагрузок, спокойно и ровно билось в такт сонного города. И это бесило ее ещё сильнее, ведь она впервые за многие годы хотела ощутить то, что было таким простым и обычным когда-то. Она просто хотела чувствовать, а не вспоминать и моделировать эти ощущения в своей голове…