Код: «Ares-2»

— Ты, конечно, тот ещё недоумок… Людей вроде тебя, умеющих регулярно попадать во всякие ситуации, ещё поискать нужно, но за сегодняшнюю онлайн трансляцию твоих любовных утех и открывшийся тотализатор я поднял почти месячную зарплату. Можешь считать, что это твоя доля за героический подвиг.

Я осторожно взял конверт и заглянул внутрь. Там было в районе пятнадцати-двадцати тысяч. Неплохо получилось за полчаса, но кое-что меня очень смущало…

— Какая ещё трансляция?

— Самая обычная. Скажи спасибо ребятам из отдела внутренней безопасности, что видео с сателлита парящего у окна палаты видели только пару тысяч твоих сослуживцев, а не весь город. Они просто перенаправили трансляцию в закрытую группу сил правопорядка. Так что в узких ты теперь знаменитость!

— А совсем ее блокировать было нельзя?

— Можно, конечно, но такой эксклюзив… — лейтенант рассмеялся, а потом нахмурился стиснув зубы. — Чтобы это первый и последний раз было! Понял?! Мне ещё перед полковником отмазывать тебя как-то придется. Все. Свободен!

Глава 32

Новости о моих начинаниях в карьере порноактера разнеслись очень быстро. Кто-то во всю подшучивал надо мной, ближайшие же товарищи скорее нахваливали в промежутках между виртуозными стебами и сочинением моих новых прозвищ, да и Розенкранц с этого дня не мог долго смотреть на меня без улыбки, а иногда и перед всем строем восхвалял мою мужскую силу тем самым подкрепляя свою прошлую версию о том, что свои лавры я получил не за заслуги перед родиной, а через постель. Все что оставалось мне это не обращать на многократное обсасывание этой темы никакого внимания. Ну а для самых ярых сторонников низкопрофильного юмора, которые никак не унимались всегда был шанс отправиться на очередной внеплановый кросс в броне без основного ядра. Надо сказать работал этот метод безотказно, особенно, когда за одно упоминание об этом инциденте бежать приходилось всем. Так что через пару дней все вернулось в свою колею.

Однако мои неудобства на этом не закончились. Учитывая, что народ без выходных и отдыха практически круглосуточно впахивал на благо родины, а долгожданные выходные все никак не приближались, то на фоне физического и морального напряжения повышались нервозность и агрессивность. То там, то там вспыхивали недовольства и стычки между людьми. Вначале все это решалось тем же методом, что и все остальное — физической подготовкой. До всех вроде доходило на время и все быстренько успокаивались пряча свои амбиции глубоко внутрь себя, но чем больше я и Розенкранц всех гонял, тем больше становилось понятно, что это совсем не выход. А выходом были наши законные четыре выходных дня, что обещали за героические зачистки пещер и тоннелей. Поэтому, чтобы народ в очередной раз не начал грызть друг другу глотки я старался без веских на то причин не гонять своих подчинённых всей толпой, только выборочно и за серьезные проступки. Всё-таки пережить пятницу и половину субботы задача не такая уж сложная.

Но тут что-то пошло не так. Нет, в случае с моими подопечными все было как и прежде, все бегали, прыгали не взирая на несогласие и усталость, но вот на территории подразделения начали появляться очень интересные и совершенно незнакомые мне люди. Они все время ходили, что-то высматривали, выспрашивали, задавали очень много вопросов практически каждому. И если большая часть на вопросы лишь неопределённо разводили руками, то вот некоторые заметно напрягались. О причинах этого напряжения мне никто из товарищей не говорил даже когда я задавал прямые вопросы, что было достаточно странно. А тот факт, что дознаватели до поры до времени обходили меня стороной успев при этом допросить всех по второму или даже третьему кругу намекал, что я явно не знаю чего-то очень важного. Я пытался узнать о происходящем у лейтенанта, но тот лишь отмахивался и говорил, что меня это пока не касается. А потом нас всех закрыли на территории подразделения до выяснения обстоятельств и восстановления полной картины произошедшего здесь преступления. И это все как раз перед обедом субботы, когда весь народ был в предвкушении и ждал законного четырёх дневного отдыха.

— Как вы знаете на территории нашего подразделения работает отдел дознавателей корпуса правопорядка, — лейтенант собрал всех в учебном классе и решил разом дать объяснения по поступающим ему вопросам. — В связи с этим покидать территорию запрещено. Выход за обозначенную границу приравнивается к бегству, а значит беглец с большой вероятностью будет признан виновными в особо тяжком преступлении. Прошу проявить понимание и со всей серьёзностью отнестись к сложившейся ситуации. В противном случае вы не только не поможете отделу дознания установить всех виновных, но на себя можете навлечь немало проблем. Надеюсь это понятно?

— Да, сэр! — хором ответили все.

— Хорошо. Если все пройдет без гладко, то займет эта процедура от силы пару дней. Так что запаситесь терпением и старайтесь максимально честно отвечать на вопросы. Это все ради вашего же блага.

Выходные пришлось провести в казарме не только потенциальным виновникам, но и лейтенанту, что был очень недоволен сложившейся ситуацией. Покидать расположение ему, конечно, не запрещалось, но оставлять нас одних означало подвергать дополнительному риску свою нервную систему. Ведь в случае какого-нибудь происшествия все шишки посыпятся уже не на меня, а на него. Правда контролировал он ситуацию обычно дистанционно через парящих сателлитов, а сам даже кабинет практически не покидал. Видимо, бесцельно шатающиеся и валяющиеся на кроватях подчинённые были для него куда более раздражающим фактором, чем лезущие к нему с расспросами дознаватели.

У меня же был свой фактор для нервов, который денно и нощно названивал мне и интересовался о происходящих событиях. Не то чтобы это было ей интересно, но ее разыгравшийся в прошлый раз аппетит требовал неминуемого продолжения, ну или хотя бы усиленного внимания с моей стороны. Приходилось развлекать ее разговорами на отвлеченные темы и не в коем случае не пытаться с ней заигрывать и будоражить, от этого у нее начинались неконтролируемые вспышки агрессии и угрозы найти себе другого мужика хотя бы на пару часов. Но судя по нарастающей с каждым звонком нервозности утешение в чужих объятиях она пока не нашла, что не могло не радовать.

— Я так понимаю вы, Эдвард Гаррисон, являетесь заместителем командира этого подразделения? — черед отвечать на вопросы на утро понедельника дошел и до моей персоны. Меня пригласили в кабинет лейтенанта, в котором его самого, кстати, не было. Вместо него в кресле сидел мужчина запакованный в однотипную для дознавателей броню с закрытым шлемом. Голос у него был один в один похож на голоса своих соратников и отдавал тем же механическим тембром.

— Официально я здесь вообще никем не являюсь. Сержантские звание и названная вами должность мне светит только через пару недель, после завершения обучения.

— Ваше место в местной иерархии нам безразлично. Случаи с кадровым голодом бывают и у нас. Просто вы, как командир, в той или иной мере находитесь в непосредственном контакте с личным составом, а значит можете дать характеристику, если не каждому, то большинству.

— Вас интересует кто-то конкретный?

— Нет. Нас интересуют только люди способные на акты скрытой или явной агрессии. Наверняка ведь такие есть?