Улыбка

Полотенце падает на пол, и я тяжело сглатываю. Нужно одеть её, и как можно скорее. Помогаю попасть Мари ручками в рукава и проверяю, достаточно ли длины моей футболки, чтобы все выглядело прилично, потому что моя сила воли уже на пороге и показывает средний палец.

Идеально. Мари выглядит, как… да даже слова такого нет. Если бы она была моей,… пересиливаю горечь невозможности… то ходила бы дома только в моей одежде или совсем без неё.

Дерьмо. Нужно срочно уложить её в постель, а самому принять холодный душ… очень холодный.

В голове мелькает мысль, принять ванну после Рири, не меняя воду… Ну точно извращенец, а я-то думал дальше некуда, оказывается, есть.

Пока несу Мари в спальню, мне кажется, что она все ещё дрожит, хоть и совсем немного. Опускаю девушку на кровать и накрываю одеялом, чтобы согреть.

Сейчас нужно дать ей лекарство от отравления, это должно облегчить последствия. Делаю шаг к двери и слышу жалобный вскрик.

— Не уходи!

— Я скоро вернусь, — говорю я, продолжая идти.

— Пожалуйста, Райли, мне страшно, — голос дрожит, будто Мари скачет по кочкам.

Быстро возвращаюсь, и Рири тут же оказывается в моих объятиях, прижимаясь так крепко, что может легко залезть внутрь. Но ей совсем не обязательно стараться, она и так уже заняла там все пространство.

— Боже, да тебя всю трясёт. Чем же тебя накачали? Чёрт, — снова начинаю злиться, видя, что её состояние ухудшается. — Пошли со мной, ладно? Тебе нужно кое-что выпить, чтобы стало легче, — подхватываю её на руки.

— Мне легче, когда ты рядом, — шепчет, утыкаясь лицом мне в шею.

Слова, как кнут и пряник, сначала пряник, ведь слышать приятно, а потом кнут, ведь говорит она их совсем не в том значении, в каком мне бы хотелось.

На кухне быстро заканчиваю приготовление лекарства, не выпуская Рири из рук, и возвращаюсь в спальню. Она больше не трясется, но тело снова становится холодным, как при лихорадке. Нужно согреть её, поэтому, оставив стакан на тумбочке, я забираюсь в постель вместе с Рири и усаживаю её впереди, облокачивая о свою грудь.

— Пей, это поможет вывести эту гадость, — осторожно помогаю Мари выпить всё до капли и возвращаю стакан на место. — Как самочувствие?

— Уже лучше, — голос такой слабый и тихий, что кажется, она сейчас отключится.

— Тебе нужно поспать, — обнимаю крепче.

— Я не хочу, — на этот раз Рири звучит бодрее. Неужели прилив сил? Мои вот уже на исходе, контролировать себя становится всё труднее, а граница дружбы становится всё более и более нечеткой.

— А чего ты хочешь? — вздыхаю.

Мари, как котенок устраивается на моих коленях, медленно меняя свое положение, и садится боком. Придерживаю её за плечи и накрываю нас одеялом, создавая баню, ощущая себя тлеющим углём.