— Да, я немножко испугалась, — сказала Дора сдержанно, — но я крепко держалась за Анину руку и читала молитву, снова и снова.
— Хм, я, пожалуй, тоже прочитал бы молитву, если бы про это вспомнил, — пробормотал Дэви. — Но, — добавил он с торжеством, — видишь, тоже остался цел, как и ты, хоть и не молился.
Аня подала Марилле стакан ее сильнодействующей смородинной настойки — о могучем действии этого напитка Аня имела случай узнать еще в свои ранние годы, — и затем они подошли к двери, где их глазам представилось необычное зрелище.
Далеко и широко расстилался белый ковер из градовых камней, кучи града громоздились на крыльце и под свесами крыши. Вся зелень на полях и в огороде была побита, в саду на деревьях не осталось ни единого цветка и были обломаны даже многие большие ветки и сучья.
— Да тот ли это мир, который был здесь час назад? — спросила ошеломленная Аня.
— Ничего подобного не видывали на острове Принца Эдуарда, — заявила Марилла. — Никогда! Помню, разразилась однажды сильная буря, когда я была еще девочкой, но она не идет ни в какое сравнение с этой! Я думаю, мы еще услышим об ужасных разрушениях!
— Надеюсь, никто из детей не пострадал, — сказала Аня с тревогой. Как выяснилось позднее, надежды ее оправдались, так как дети, жившие далеко от школы, последовали отличному совету мистера Эндрюса и нашли убежище на почте.
— А вон идет Джон-Генри Картер, — сказала Марилла.
Джон-Генри с трудом брел через толстый слой града — на лице его была странная испуганная полуусмешка.
— Вот ужас-то, мисс Касберт! А меня мистер Харрисон послал узнать, все ли у вас целы.
— Все мы живы, — произнесла Марилла Мрачно, — и ни в одну из построек не ударила молния. Надеюсь, у вас то же самое?
— Да, мэм. Не совсем так. У нас молния ударила. Прямо в кухонный дымоход, прошла через трубу, попала в клетку Джинджера, проделала дырку в полу и прошла в подвал! Вот так, мэм.
— А что с Джинджером? Он пострадал? — спросила Аня.
— Да, мэм. Очень пострадал. Его убило.
Позднее Аня пошла выразить соболезнование мистеру Харрисону. Она застала его в кухне: он сидел за столом и дрожащей рукой гладил яркие останки Джинджера.
— Бедный Джинджер больше уж никогда не обзовет тебя, Аня, — сказал мистер Харрисон печально.
Ане никогда не пришло бы в голову, что она может плакать о Джинджере, но теперь слезы сами собой подступили к ее глазам.
— Он был моим единственным другом, Аня… и теперь он мертв. Эх… да… старый я дурак, я так его любил. Я знаю, ты собираешься сказать что-нибудь сочувственное, как только я замолчу… Не надо. А то я заплачу, как дитя. Ну и буря была! Больше никто не будет смеяться над предсказаниями дядюшки Эйба. Похоже, что все бури, которые он предсказывал на своем веку и которые никогда не происходили, обрушились сегодня на нас сразу. Но как он точно угадал день, а?.. Погляди, как у меня тут все вверх дном. Надо поискать доску и заделать эту дырку в полу.
На следующий день жители Авонлеи занимались исключительно тем, что посещали друг друга и сравнивали понесенный ущерб. Дороги были завалены градом, так что проехать на телеге или в экипаже было невозможно и приходилось идти пешком или ехать верхом. Почта пришла с опозданием и принесла недобрые вести со всех уголков провинции: от ударов молнии сгорели дома, убиты и пострадали люди, вся телефонная и телеграфная связь нарушена, на пастбищах погибло много молодняка, а все посевы побиты. Ранним утром дядюшка Эйб с трудом добрался до кузницы и провел там весь день. То был день его торжества, и он насладился им вполне. Было бы несправедливостью утверждать, будто дядюшка Эйб радовался тому, что буря произошла. Но раз уж она была неизбежна, он испытывал удовлетворение от того, что сумел предсказать ее — вдобавок с точностью до дня! Бедняга совсем забыл, что прежде с гневом отрицал, будто установил определенную дату. Что же до небольшой неточности в указании времени ее начала, так стоит ли говорить о таких пустяках!
Когда вечером в Зеленые Мезонины зашел Гилберт, Марилла и Аня прибивали куски клеенки на место разбитых стекол.