Аня из Авонлеи

— Тогда умру старой девой, — прозвучал бодрый ответ. — И смею думать, это отнюдь не самая тяжкая смерть.

— О, я полагаю, умереть старой девой довольно легко, а вот жить старой девой я бы не хотела, — сказала Диана без всякого намерения пошутить. — Хотя и я ничего не имею против того, чтобы стать такой старой девой, как мисс Лаванда. Но мне такой не стать. В сорок пять я буду ужасно толстой. А если и может быть что-то романтичное в худенькой старой деве, то в толстой — ничего… А ты знаешь, что Нельсон Аткинс три недели назад сделал предложение Руби Джиллис? Руби мне об этом подробно рассказала. Она говорит, что не имела ни малейшего намерения выходить за него, потому что его будущей жене придется жить с его родителями. Но его предложение было таким поэтичным и романтичным, что буквально пленило ее. Однако она не хотела принимать решение второпях и попросила дать ей неделю подумать. А два дня спустя она была на собрании кружка шитья, которое проходило в доме его родителей, и там в гостиной на столе лежала книжка "Полный курс этикета". Руби говорит, что просто не в состоянии описать своих чувств, когда в разделе, озаглавленном "Рекомендации желающим вступить в брак", нашла то самое предложение, которое сделал ей Нельсон, слово в слово. Она пошла домой и написала ему совершенно уничтожающий отказ. Она говорит, что с тех пор его родители не спускают с него глаз из страха, как бы он не утопился. Но, по мнению Руби, их опасения напрасны, потому что в разделе "Рекомендации желающим вступить в брак" ясно сказано, как должен вести себя отвергнутый поклонник, и там нет ни слова о том, чтобы топиться. А еще она сказала, что Уилбер Блэр буквально «сохнет» по ней, но она совершенно ничего не может с этим поделать.

У Ани вырвался жест нетерпения и досады:

— Мне неприятно об этом говорить — это похоже на измену, но знаешь, мне теперь не нравится Руби Я любила ее, когда мы вместе ходили в школу и когда учились в семинарии… хотя, конечно, не так, как тебя или Джейн. Но в этот последний год в Кармоди она кажется мне другой… такой… такой…

— Я знаю, — кивнула Диана. — Это У Джиллисов в роду. Тут уж ничего не поделаешь. Миссис Линд говорит, что если когда-нибудь хоть одна из девушек в семье Джиллисов думала о чем-то, кроме поклонников, то это никак не отражалось ни в ее поведении, ни в разговоре. Руби говорит только о мальчиках: какие комплименты они ей делают, как они сходят по ней с ума в Кармоди… И странное дело, но они действительно сходят. — Диана признала это с некоторой досадой. — Вчера вечером видела ее в магазине мистера Блэра. Она шепнула мне, что на днях «покорила» еще одного. Я не стала спрашивать ее, кто он, так как видела, что она до смерти хочет, чтобы ее спросили. Руби всегда мечтала о «победах». Помнишь, даже в детстве она говорила, что собирается, когда вырастет, иметь десятки поклонников и как можно веселее провести время, прежде чем выйдет замуж. Она совсем не такая, как Джейн, правда? Джейн — рассудительная, благовоспитанная, милая девушка.

— Джейн — настоящая жемчужина, — согласилась Аня, — но, - добавила она, чуть склоняясь вперед, чтобы нежно погладить пухлую с ямочками руку, лежащую на подушке, — все-таки нет никого, равного моей Диане. Помнишь тот вечер, когда мы впервые встретились в твоем саду и «поклялись» в вечной дружбе? Мы сдержали «клятву». Никогда между нами не было ни ссор, ни даже холодности. Мне никогда не забыть, какая дрожь пронзила меня в тот день и час, когда ты сказала, что любишь меня. Мое детское сердце жаждало любви и привязанности, и я только сейчас начинаю понимать, как сильна была эта жажда. Никто не любил меня и не желал беспокоиться обо мне. Я была бы несчастна, если бы не эта странная жизнь-мечта, в которой я воображала и любовь и дружбу. Но когда я приехала в Зеленые Мезонины, все изменилось. И здесь я встретила тебя. Ты не знаешь, Диана, что значила для меня твоя дружба. И сейчас я хочу поблагодарить тебя, дорогая, за теплую, искреннюю любовь, которую ты всегда дарила мне.

— И всегда, всегда я буду любить тебя, — всхлипывала Диана. — Я никогда не буду никого любить… никакую девушку… так, как я люблю тебя. А если я когда-нибудь выйду замуж и у меня будет своя девочка, назову ее Аней.

Глава 27

Вечер в каменном домике

— Куда это ты, Аня, идешь, такая нарядная? — поинтересовался Дэви. — Ты потрясно выглядишь в этом платье!

Аня спустилась к обеду в новом платье из бледно-зеленого муслина — она не носила этот цвет со времени смерти Мэтью, — и оно шло ей необыкновенно, подчеркивая нежные, словно у цветка, краски ее лица и блеск ярких волос.

— Дэви, сколько раз я призывала тебя не употреблять этого слова, — упрекнула она. — Я иду в Приют Эха.

— Возьми меня с собой! — воскликнул Дэви с мольбой в голосе.

— Если бы я ехала в кабриолете, охотно взяла бы. Но я пойду пешком, а это слишком дальняя дорога для твоих восьмилетних ножек. Кроме того, со мной идет Пол, а я боюсь, тебе не очень нравится его общество.

— О, теперь Пол нравится мне гораздо больше, чем раньше, — заявил Дэви, одновременно начиная совершать свирепые вторжения в свой пудинг. — С тех пор как я сам стал довольно хорошим, мне уже не так неприятно, что он еще лучше. Если я выдержу и дело так пойдет и дальше, то когда-нибудь я с ним сравняюсь и в длине ног, и в хорошести. А еще Пол отлично относится к нам, младшим ребятам: он не дает другим большим мальчишкам задирать нас и учит всяким играм.

— А как случилось, что Пол вчера упал в ручей во время перемены? — спросила Аня. — Я встретила его на площадке для игр. С него так текло, что я поскорее послала его домой переодеться в сухое и даже не стала выяснять, что случилось.

— Отчасти это был несчастный случай, — объяснил Дэви. — Голову он сунул нарочно, но все остальные его части свалились случайно. Мы все стояли у ручья, а Прилли Роджерсон рассердилась за что-то на Пола — она ужасно злая и противная, хоть и хорошенькая, — и сказала, что его бабушка на ночь накручивает ему волосы на бумажки. Я думаю, Пол не обратил бы на нее внимания, но Грейси Эндрюс засмеялась, и Пол стал жутко красный, потому что, понимаешь, Грейси — его девочка. Он в нее по уши влюблен… дарит ей цветы, носит ее книжки до прибрежной дороги. Ну, значит, стал он красный как свекла и сказал, что его бабушка ничего такого не делает, а волосы у него вьются с рождения. И потом он лег на берегу и сунул голову в ручей, чтобы показать, что волосы останутся кудрявые… О, это не там, где мы берем воду, — поспешил добавить Дэви, заметив выражение ужаса на лице Мариллы, — это в другом месте, там мелко… Но берег ужасно скользкий, и Пол свалился весь. Это был потрясный всплеск, скажу я вам. О, Аня, я не хотел… просто вырвалось, прежде чем я успел подумать. У него получился замечательный всплеск! Но он так смешно выглядел, когда выполз, весь мокрый и грязный, что все девчонки расхохотались, только Грейси не смеялась, а была грустная. Грейси — хорошая девочка, только курносая. Когда я вырасту такой большой, чтобы завести себе девочку, я не выберу курносой… я найду с таким красивым носом, как у тебя, Аня.

— На мальчика, который так размазывает сироп по всей физиономии, когда ест пудинг, ни одна девочка и смотреть не захочет, — сказала Марилла сурово.

— Но я вымою лицо, прежде чем пойду ухаживать, — возразил Дэви, пытаясь поправить положение и растирая сироп на щеках тыльной стороной руки. — Даже за ушами вымою — не надо будет и напоминать. Я не забыл об этом сегодня утром, Марилла. Я теперь гораздо реже забываю. Но, — и Дэви вздохнул, — так много закоулков на человеке, ужасно трудно обо всех упомнить. Ладно, раз я не могу пойти к мисс Лаванде, схожу-ка я повидать миссис Харрисон. Миссис Харрисон — ужасно славная женщина, скажу я вам. Она держит в кладовой коробку с печеньем специально для маленьких мальчиков и еще всегда дает мне отчищать кастрюлю, в которой замешивает сливовый пирог. Там так много слив прилипает к стенкам! Мистер Харрисон всегда был славный человек, но он в два раза славнее с тех пор, как снова стал женатый. Мне кажется, что, когда люди женятся, они становятся гораздо лучше. Марилла, а почему вы не женились? Я хочу знать!

Марилла спокойно относилась к своему положению старой девы, и оно никогда не было для нее больным или щекотливым вопросом, поэтому, с улыбкой переглянувшись с Аней, она очень любезно отвечала, что это произошло, как она полагает, по той простой причине, что никто не сделал ей предложения.