– Потому что ты мне разрешила.
– О чем это ты?
– Уже забыла? Ты сказала, теперь мне можно все.
– И что ты понял под «все»?
– У этого слова довольно однозначное понятие. Все значит все.
Шире распахиваю глаза и делаю еще один шаг назад.
– Ты меня поцеловала, – довольным тоном говорит Елисей, медленно приближаясь.
– И что? Ты сам не раз так делал.
– В щеку.
– Ну и?
Наше передвижение приводит меня к столу. Упираюсь в него поясницей и поднимаю руку, выставляя ее перед собой:
– Стой на месте.
Елисей притормаживает и опускает подбородок, включая глаза-бластеры, которые с легкостью пробивают насквозь, но совсем не ранят.
– Этого мало, Лана.
– Всему свое время, – пищу я.
– А чего ты так испугалась? – насмешливо спрашивает он. – Подумала, что я привел тебя сюда и закрыл, чтобы урвать наконец-то первый поцелуй?
– Нет! – Мой голос звучит все выше.
– Зря.
Мое и без того тяжелое дыхание рвется на короткие вдохи и выдохи.
– Перестань. Это не смешно.