– Заткнись! – ревет он.
– Ты облажался, Сева. С таким же успехом ты мог ударить Лану. Это насилие, придурок. Знаешь значение этого слова?
– Я не… – заикается он.
– Ты не подумал, верно. Не подумал о ней и о ее чувствах. А возможно, не только ты. Сам все это организовал или помог кто? Кто ведущий концерта? Кто написал мне сообщение?
Мелкие хлопья сыплются с неба, ветер становится все беспощаднее. Рогочий молча мотает головой, точно в припадке. Никак не может поверить, что его план не сработал? Оборачиваюсь, глядя через плечо на Лану, уткнувшуюся лбом мне в спину:
– Ты как? Если хочешь, я ему губы с лица сотру.
Она поднимает голову и смотрит так печально, что я готов Рогочего целиком стереть, но станет ли от этого легче? Мне точно да, а вот ей…
– А хочешь сама ему вмазать? – предлагаю я.
Лана хлопает влажными ресницами, во взгляде появляется капелька осознанности, и она несмело кивает. Умница, отличный выбор. Она выходит из-за моей спины и становится впереди. Кладу ладонь ей на левое плечо и смотрю на Рогочего.
– Лана, – порывисто выдыхает он. – Прости…
– Это будет честно, Сева, – говорю я. – Ты так не думаешь? Будь мужиком и иди сюда. Она ведь нравится тебе по-настоящему, пора бы это доказать. Ты обидел ее, использовал.
– Я не хотел! Я думал…
– Что она будет счастлива от твоей тупорылой выходки?
– Что я спасу ее от тебя!
– Заткнись, Сева! – с холодной злостью произносит Лана. – Закрой рот! Ты уже показал, чего стоишь!
Рогочий глубоко вдыхает и, что удивительно, подходит ближе. Заводит руки за спину и обращается к Лане:
– Бей.
Смотрю на ее подрагивающую ладонь, она же себе пальцы повыбивает. Тянусь к ее уху и говорю приглушенно:
– Можешь ударить моей рукой, так эффективнее.
Она хватает мою ладонь и переплетает наши замерзшие пальцы. Этот простой жест становится щитом и теплым одеялом одновременно.