Гриша ходит по комнате из угла в угол, сцепив руки за спиной, эмоции также мечутся в его душе. Взгляд падает на так и не начатую вышивку с котятами в корзине. Гриша хватает упаковку и кидает ее в стену. Разочарование жжет глаза, слезы катятся по щекам, а сожаление клокочет в груди. Иллюзорный пузырь лопнул, вернув все на свои места. Он снова одинок, снова брошен, только в этот раз винить, кроме себя, больше некого.
На диване лежит ноутбук, на экране которого открыт пост, вышедший пару часов назад. На главной фотографии изображен Андрей, привязанный к стулу, табличка на его животе гласит: «Война окончена! Победителей нет!», а на лбу красуется яркая надпись – «урод». Следом снимок банки с ненастоящей кровью как доказательство того, что сегодняшняя выходка Елисея была всего лишь представлением. Публикация уже собрала около трехсот лайков, а вот комментариев под ней немного, потому что все, что там написано, стоит обдумать каждому самостоятельно.
Гриша еще раз перечитывает текст, часто моргая, чтобы избавиться от слез. Он наводит курсор на сердце под фотографией и ставит лайк мыслям Кати, которую чувствует в каждой строчке. Это и правда достойный финал. Хороший, как и герои, что приняли участие в этой истории. Ну а Гриша злодей, и для них сценаристы не оставляют надежды на светлое будущее. Гриша принимает свою роль и судьбу, но это не значит, что он не может попрощаться с той, которая, несмотря ни на что, стала близка. Он открывает вкладку диалогов и находит ее имя, пальцы замирают над клавиатурой, а сердце яростно стучит в груди.
Крышка ноутбука опускается с громким хлопком. Гриша вытирает лицо тыльной стороной ладони и выходит из комнаты.
– Проголодался? – взволнованно спрашивает Валерия Евгеньевна, отвлекаясь от книги.
– М-м-можешь пригласить завтра Елену Вас-сильевну?
– Гриша… – тихо произносит она.
Тетя Яна открывает духовку и отпрыгивает назад, взмахивая полотенцем, чтобы отогнать от лица густой белый пар.
– Вы в порядке? – спрашиваю я, крепче сжимая ложку, которой усердно размешиваю оливье в глубокой салатной тарелке.
– Да-да. Все хорошо. Здесь, наверное, нужны прихватки.
– А может, лучше огнетушитель? – звучит мрачный голос из прихожей.
– И кляп для одного несносного псевдопомощника, – строго говорит тетя Яна.
Елисей входит в комнату и опускает на почти засервированный стол прозрачный пакет с двумя крохотными лимонами. Его темные волосы блестят от растаявших снежинок, щеки и нос красные.
– Вообще-то я еле добыл вам эти дурацкие лимоны, – бурчит он.
– Сам ты дурацкий! – вскрикиваем с тетей Яной в один голос.
Елисей усмехается, качая головой, и его взгляд теплеет. Показываю ему язык и ставлю в центр стола царя новогодних праздников. Оглядываю блюда, над которыми мы колдовали последние три часа, – не уровень ресторана, конечно, но должно быть съедобно. Трель дверного звонка заглушает высокие ноты новогоднего концерта, идущего по телевизору, и я поспешно вытираю руки о вафельное полотенце.
– Это, наверное, папа.