Керри угрюмо обвела глазами комнату и подошла к окну.
— Ты не должна была заводить с ним шашни после всего, что я для тебя сделал, — обиженным тоном произнес Друэ.
— Ты? — воскликнула Керри. — Ты?! А что ты такое для меня сделал?
В ее маленькой головке теснилось множество противоречивых мыслей, порождавших столь же противоречивые чувства. И стыд от сознания, что ее изобличили во лжи, и негодование на коварство Герствуда, и озлобление против Друэ, сделавшего ее посмешищем в собственных глазах. Одно было ясно: во всем виноват Друэ. В этом не могло быть никакого сомнения. Зачем он привел к ней этого Герствуда, женатого человека, ни словом не предупредив ее? Но не о Герствуде и о его вероломстве надо сейчас думать, — а вот почему Друэ так поступил с нею? Почему он вовремя не предостерег ее? И теперь он, обманувший ее доверие, смеет еще стоять перед ней и говорить о том, что он для нее сделал!
— Вот это мне нравится! — воскликнул Друэ, далеко не отдавая себе отчета в том, какую бурю вызвали его слова в душе Керри. — По-моему, я очень многое для тебя сделал.
— По-твоему? Вот как? — отозвалась Керри. — Ты обманул меня — вот что ты сделал. Ты приводишь сюда своих приятелей и выставляешь их передо мной в ложном свете. А меня выдаешь за… О!
Голос Керри сорвался, и она трагическим жестом сжала руки.
— Но все-таки я не вижу, какая между всем этим связь? — сказал Друэ, окончательно растерявшись.
— Ты не видишь? — сказала Керри, овладев собой и крепко стиснув зубы. — Конечно, ты не видишь! — продолжала она. — Ты вообще ничего не видишь. Ты не мог вовремя предупредить меня, да? Ты молчал до тех пор, пока не стало поздно. А теперь ты еще шпионишь за мной, собираешь сплетни и еще говоришь, что ты для меня много сделал!
Друэ и не подозревал, что Керри способна на подобные вспышки. Она пылала от негодования, глаза ее метали искры, губы дрожали, и все тело трепетало от обиды, которая, по ее мнению, была ей нанесена.
— Кто за тобой шпионит? — пробормотал Друэ; он смутно сознавал, что виноват, но в то же время был вполне уверен, что с ним поступили очень нехорошо.
— Ты! — бросила ему в ответ Керри. — Ты отвратительный, самовлюбленный трус, вот ты кто! Будь в тебе хоть что-то от настоящего мужчины, тебе бы и в голову не пришло так поступать!
Друэ даже рот раскрыл от изумления.
— Я не трус! — ответил он. — И я желаю знать, почему ты шляешься по городу с другими мужчинами.
— С другими мужчинами! — воскликнула Керри. — С другими мужчинами! Ты прекрасно знаешь, с каким мужчиной! Я часто выходила с мистером Герствудом, но кто в этом виноват? Разве не ты привел его сюда? Разве не ты предлагал ему навещать и развлекать меня, когда ты уезжаешь? А теперь, после всего этого, ты приходишь и заявляешь, что я не должна выходить с ним, что он женатый человек!
Произнеся последние два слова, Керри внезапно прервала свою речь и снова заломила руки. Мысль о коварстве Герствуда ранила ее, как острый нож.
— О!.. — всхлипнула она, но прекрасно справилась с собой и не пролила ни слезинки.
— Вот уж не думал, что ты начнешь шляться с ним, когда меня нет в городе! — сказал Друэ.
— Ты не думал! — язвительным тоном повторила Керри, до глубины души возмущенная поведением этого человека. — Конечно, ты не думал! Ты ни о чем другом, кроме своего удовольствия, не думал. Ты полагал, что тебе удастся сделать из меня игрушку, что я буду для тебя приятной забавой! Так вот я тебе докажу, что этого не будет! С этой минуты я не желаю иметь с тобой ничего общего! Можешь получить назад свои дрянные подарки и хранить их на память!
Сорвав с груди маленькую брошку, Керри с силой швырнула ее на пол и забегала по комнатам, собирая кое-какие вещицы, которые принадлежали ей.