Керри была воплощенным отчаянием.
Герствуд отложил газету и пошел переодеваться.
«Да, конечно, надо искать работу, — подумал он. — Загляну-ка я на пивоваренный завод, может быть, там меня куда-нибудь пристроят! В крайнем случае придется, пожалуй, пойти в буфетчики».
Снова повторилось то же паломничество, какое он неоднократно совершал и раньше. Один или два не слишком вежливых отказа — и вся решимость Герствуда, вернее, вся его бравада, исчезла.
«Все это ни к чему, — решил он. — Я с таким же успехом могу идти домой».
Теперь, когда деньги его были уже на исходе, Герствуд начал присматриваться к своей одежде и заметил, что даже его лучший костюм принимает довольно ветхий вид. Это очень огорчило его.
Керри вернулась домой значительно позже Герствуда.
— Я сегодня обошла несколько театров-варьете, — уныло сказала она. — Надо иметь готовый репертуар, без этого нигде не принимают.
— А я видел кой-кого из местных пивоваров, — сказал Герствуд. — Один из них обещал устроить меня недели через две-три.
Видя, что Керри так расстроена, Герствуд считал нужным хоть ложью прикрыть свою праздность: лень просила извинения у энергии.
В понедельник Керри снова отправилась в «Казино».
— Разве я предлагал вам прийти сегодня? — удивился директор, оглядывая стоящую перед ним просительницу.
— Вы сказали: в начале будущей недели, — ответила Керри, пораженная его словами.
— Вы когда-нибудь работали в театре? — почти сурово спросил он.
Керри откровенно призналась в своей неопытности.
Директор еще раз оглядел ее, продолжая возиться с какими-то бумагами. В душе он был очень доволен внешностью этой хорошенькой, взволнованной женщины.
— Приходите в театр завтра утром, — сказал он.
Сердце Керри подскочило от радости.
— Хорошо, — с трудом произнесла она и, повернувшись, направилась к двери. Она видела, что этот человек готов дать ей работу.
Неужели он действительно примет ее в труппу? О боже, возможно ли такое счастье!