– А этим джентльменам?
– Я богу еще выпить, – сказал Селвин и подтолкнул свой заляпанный красным бокал.
– Девять бобчиков.
Последняя капля укатилась в глотку Сесила, словно в водосточную трубу. Он медленно опустил стакан со словами:
– Этого больше не надо. Чего мне действительно хочется, так это еще рома с лаймом.
– Возьми себе сам, – сказал Тед. – Стало быть, всего вместе одиннадцать и шесть пенсов, голубчик.
Сесил смешал себе выпивку и подошел ко мне с серьезной миной.
– А у вас там, где вы жили, – спросил он, – были черненькие?
– Там были и черные, и коричневые, и желтые, – ответил я. – Зависит от места, где живешь, вообще-то.
– У старика Джеки Кокса, – влез Селвин, – у дего вкруголовы было желтое. Желтое-прежелтое. Желтеддое.
– Нет-нет, – сказал Сесил, – я имел в виду, черные женщины у тебя были?
– Ну да, однажды, – признался я. – В Лаосе дело было.
– И как оно? – спросил Сесил.
– Н-ну, – начал я, и все присутствующие навалились на стойку, затаив дыхание, но в эту минуту появился Седрик, чуть посвежевший, но озадаченный.
– Высвистало все подчистую, – сказал он, – и яйца, и все остальное. Слушайте, там этот парень в нужнике сидит – прямо в штанах и плаще. Дверь нараспашку. И выходить не хочет.
– Что за парень?
– Да тот, что работает у Роудона. Уинтерботтом.
– Уинтер-принтер-спринтер-полпинтер, – внезапно сказал я и сам обалдел.
Напиточек куролесил вовсю.
– Виноват, – сказал я.