Лила поставила противень перед Керном. Он снова начал есть. Кушая, он все время проверял, на месте ли письма.
— Вы останетесь здесь? — спросила Лила на своем медленном, немного твердом немецком языке.
Керн кивнул.
— Не бойтесь, — сказала Лила. — Вы не должны бояться за Рут. С ней ничего не случится. Я прочла это на ее лице.
Керн хотел ей ответить, что не боится. Что он только беспокоится, как бы ее не схватили в Цюрихе раньше, чем он приедет… Но взглянув на темное, омраченное глубокой скорбью лицо русской, он промолчал. По сравнению с ним, с этим лицом, все казалось мелким и незначительным. Но Лила как будто что-то почувствовала.
— Ничего, — сказала она. — Ничего не страшно, пока тот, кого ты любишь, еще жив.
Это случилось через два дня, после обеда. Несколько человек вразвалку подошли к тиру. Лила была занята с группой молодых парней, и люди подошли к Керну.
— А ну-ка, живо! Постреляем!
Керн подал первому ружье. Сначала они стреляли в фигурки, которые с шумом опрокидывались, и в стеклянные шарики, танцующие в струе маленького фонтанчика. Потом начали изучать список выигрышей и потребовали мишени, чтобы что-нибудь выиграть.
Первые двое выбили тридцать четыре и сорок четыре очка. Они выиграли плюшевого медвежонка и посеребренный портсигар. Третий, коренастый мужчина с взъерошенными волосами и густыми темными жесткими усами, долго и тщательно целился и выбил сорок восемь очков. Его друзья зарычали от удовольствия. Лила бросила в их сторону быстрый взгляд.
— Еще пять выстрелов, — потребовал мужчина и сдвинул фуражку на затылок. — Из этого же ружья.
Керн зарядил ружье. Тремя выстрелами мужчина выбил тридцать шесть очков. Каждый раз — по двенадцати. Керн почувствовал, что серебряная корзина для фруктов вместе с приборами — семейная реликвия, которая была получена по наследству и не выигрывалась, — в опасности. Он взял одну из счастливых пуль, изготовленных директором Поцлохом. Следующий выстрел пришелся в шестерку.
— Холла! — мужчина отложил ружье. — Здесь что-то не так! Прицелился я безупречно.
— Может, вы немного вздрогнули, — высказал предположение Керн. — Это то же самое ружье.
— Я не вздрагиваю, — возбужденно ответил мужчина. — Старый фельдфебель полиции не вздрагивает. Я знаю, как стреляю.
На этот раз вздрогнул Керн. Полицейский, даже в гражданской форме, действовал ему на нервы.
Человек уставился на него.
— Здесь что-то не то, эй вы! — с угрозой промолвил он.
Керн ничего не ответил. Он снова подал заряженное ружье. На этот раз он вложил нормальную пулю. Прежде чем начать целиться, фельдфебель еще раз посмотрел на него. Он попал в двенадцать и отложил ружье.
— Ну?