— Не надо. Сейчас все пройдет.
Внизу открылась дверь. Керн осторожно, почти незаметно повернулся, так чтобы видеть лестницу. Он услышал голоса. Щелкнул выключатель, и стало светло. Рут встрепенулась.
— Пойдем, пойдем скорей! — И она потянула его к двери.
Они сидели в комнате семьи Нойман. Прошло довольно много времени с тех пор, как Керн в последний раз был в жилом помещении. Комната была обставлена в мещанском духе и довольно безвкусно — мебель красного дерева, персидский ковер современной работы, несколько кресел, обтянутых репсом, и несколько ламп с абажурами из цветного шелка, — но Керну все это показалось символом мира и островком безопасности.
— Когда кончился срок твоего паспорта? — спросил он.
— Семь недель назад, Людвиг.
Рут достала из буфета две рюмки и бутылку.
— Ты пыталась его продлить?
— Да. Я была в здешнем консульстве, в Цюрихе. Они отказали. Я и не ожидала ничего другого.
— Я, собственно, тоже. Несмотря на то, что я все время надеялся на чудо. Ведь мы — враги государства. Опасные государственные враги. Поэтому с нами должны обращаться осторожно — так ведь?
— Мне все равно, — сказала Рут и поставила бутылку с рюмками на стол. — Теперь у меня нет никаких преимуществ по сравнению с тобой, а это тоже кое-что значит.
Керн засмеялся. Он взял ее за плечи и показал на бутылку.
— Это что? Коньяк?
— Да. Лучший коньяк семьи Нойман. Я хочу выпить за то, что ты — снова со мной. Мне без тебя было страшно. Страшно, что ты в тюрьме. Они били тебя, эти преступники! И во всем виновата я.
Она смотрела на него. Она улыбалась, но Керн заметил, что она очень возбуждена. Ее голос был почти гневным, а рука дрожала, когда она наполняла рюмки.
— Мне было страшно, — сказала она еще раз и протянула ему рюмку. — Но теперь ты здесь.
Они выпили.
— Мне было не так уж плохо, — сказал Керн, — право, не так уж плохо.
Рут поставила рюмку. Она выпила все сразу, полностью. Потом обняла Керна и поцеловала его.
— Теперь я тебя больше не отпущу, — сказала она. — Никогда.