Возлюби ближнего своего

22
18
20
22
24
26
28
30

— Тяжело…

Керн выпил вишневку.

— Я — в норме, Марилл, — сказал он, — У вас найдется сигарета?

— Конечно. Вот…

Керн глубоко затянулся. И внезапно в сумерках «катакомбы» перед ним всплыло лицо Штайнера — немного насмешливое, нагнувшееся вперед и освещенное мерцающим светом свечи, как и тогда, целую вечность назад, в венской тюрьме, и ему показалось, будто он слышит его спокойный голос: «Ну, мальчик?»

«Вот как все кончилось, Штайнер!» — подумал он. — Вот как все кончилось!»

— Рут знает об этом?

— Да.

— Где она?

— Не знаю. Наверное, в комитете. Она не ждала вас сегодня.

— Понятно. Я и сам не знал, когда доберусь сюда… В Мексике можно работать?

— Да. Но где, не знаю. Там вас пропишут и дадут возможность работать. Это гарантировано.

— Я не знаю ни слова по-испански, — сказал Керн. — Или там португальский язык?

— Испанский. Должны научиться.

Керн кивнул.

Марилл нагнулся вперед.

— Керн, — произнес он внезапно изменившимся голосом. — Я знаю, что такой шаг сделать нелегко. Но я вам говорю: уезжайте! И не раздумывайте! Убирайтесь из Европы! Только дьявол знает, что здесь еще будет. А другой возможности может не представиться. И денег у вас никогда столько не будет. Уезжайте, дети! Здесь…

Он выпил остатки вина.

— Вы тоже едете? — спросил Керн.

— Нет.