– А зачем же ты пыжишься? Вот уж действительно…
– Я должен был расквитаться за прием, оказанный мне сегодня. – Боже мой! – рассмеялась Пат. – Ты ничего не прощаешь! Я уже давно забыла об этом.
– А я нет, – сказал я. – Я не забываю так легко.
– А надо бы…
Вошла служанка с подносом. У камбалы была кожица цвета золотого топаза, и она чудесно пахла морем и дымом. Нам принесли еще свежих креветок.
– Начинаю забывать, – сказал я мечтательно. – Кроме того, я замечаю, что страшно проголодался.
– И я тоже. Но дай мне поскорее горячего чаю. Странно, но меня почему-то знобит. А ведь на дворе совсем тепло.
Я посмотрел на нее. Она была бледна, но все же улыбалась.
– Теперь ты и не заикайся насчет долгих купаний, – сказал я и спросил горничную: – У вас найдется немного рому?
– Чего?
– Рому. Такой напиток в бутылках.
– Ром?
– Да.
– Нет.
Лицо у нее было круглое как луна. Она смотрела на меня ничего не выражающим взглядом.
– Нет, – сказала она еще раз.
– Хорошо, – ответил я. – Это неважно. Спокойной ночи. Да хранит вас бог.
Она ушла.
– Какое счастье, Пат, что у нас есть дальновидные друзья, – сказал я. – Сегодня утром перед отъездом Ленц погрузил в нашу машину довольно тяжелый пакет. Посмотрим, что в нем.
Я принес из машины пакет. В небольшом ящике лежали две бутылки рома, бутылка коньяка и бутылка портвейна. Я поднес ром к лампе и посмотрел на этикетку: