Нет, ты не позволишь мне устроить публичного самоунижения с самосожжением. Буквально лично проследишь и проведешь по ковровой дорожке в том темпе и в той показательной манере, которая приемлема для подобных мероприятий и людей твоего уровня. И я ни разу не споткнусь и не оступлюсь, потому что буду чувствовать не себя, не свое парализованное тело, а только ТЕБЯ — твою окутывающую волю из тончайших сетей тугой красной лески с неразрывными нитями искусного кукловода.
— Все ведь на самом деле не так уж и страшно, да, милая?.. — ты только что задал мне этот вопрос или просто произнес его внутри моей головы?
Я не успеваю прийти в себя в небольшом фойе клуба, очнуться от того же морозного уличного холода, царапающего тающими кристаллами мое обескровленное лицо. Меня продолжает колотить, почти трясти, перетягивать легкие режущими жгутами, как будто я прошлась не медленным дефилирующим шагом по мягкому настилу красного ковра, а пробежала десять кругов стандартного спортивного поля на максимальной скорости. Сколько времени длилась это пытка, и почему ты так не торопился, твою мать? Кому и зачем ты хотел всем этим что-то продемонстрировать и доказать? Лично мне или все-таки тем, кто заинтересован нами не меньше твоего?
Или ты вконец спятил, или пытаешься сделать все возможное, чтобы довести определенную группу людей до состояния запредельной точки кипения, до реакции термоядерного взрыва. Знаешь, что случается, когда капля воды попадает на раскаленную до предела поверхность того же металла? Нет, она не остужает его, она на хрен взрывается. Ничтожная КАПЛЯ ВОДЫ.
Мне определенно придется отключить все телефоны, когда я вернусь в номер гостиницы (ЕСЛИ туда вернусь). Только почему я боюсь не звонков от Брайана? Ведь другим не обязательно звонить мне лично…
Звуковой купол главной развлекательной залы клуба накрывает и поглощает воспаленное сознание Эллис Льюис за считанные мгновения. Я опять не заметила, как проскочила несколько стадий режима реального времени или позволила тебе провести себя по уже знакомым порталам твоего мира. Да, это был именно твой мир, и возможно этот клуб частично принадлежал и тебе. Не знаю почему, но я была в этом даже более, чем просто уверена. Такие места, с такой обстановкой и такой публикой не могут быть выбраны тобой случайно и наобум.
— Подожди немного у бара, я скоро вернусь, — снова твой обжигающий голос по пылающей коже, звучным приказом-командой внутри моей головы. Бл**ь, тебе даже не надо повышать голоса, достаточно нагнуться к самому уху, задеть его своими губами, дыханием, беззвучным гортанным рычанием сытого зверя, чтобы прописать-прорезать острым грифелем красного редиса каждое свое слово на чистой пленке моего тонущего сознания. Мне все еще холодно или я не заметила, как погрузилась и сожгла на хрен всю кожу в твоей сминающей лаве ликующей бездны?
И мы действительно стоим неподалеку от длинной черной волны стойки бара в зале клуба, в окружении знакомых колонн, стен, изысканного интерьера — черного и белого, матового и глянцевого, глухого и полупрозрачного, затененного и подсвеченного… Обновленного Черного Зазеркалья твоей Черной Страны Чудес. И кажется, я с трудом узнаю его, хотя окружающий дизайн абсолютно не изменился. Может это со мной что-то не так, или меня так клинит из-за тебя за моей спиной? Из-за твоего голоса, рук, пальцев, неспешно снимающих с моих плеч мое черное пальто? Из-за твоей живой тени, пульсирующей и растекающейся вместе с твоим дыхание по моей коже… Ты продолжаешь меня метить ежесекундно, каждым новым словом и прикосновением, не позволяя забыться ни на мгновение. Даже в толпе людей, ты не ослабишь своей хватки ни на йоту, если не наоборот. Еще крепче натянешь нити и до предела скрутишь узелки на всех прошитых тобою участках разума и сердца, доводя до тончайшей грани чистого безумия и… шокирующего возбуждения.
Я действительно спятила и рехнулась. Продолжать возбуждаться даже в таком подбитом состоянии. Или для этого не надо чего-то особенного, достаточно того, что ты рядом и щедрой лаской Хозяина проводишь ладонью по изгибу моей обнаженной руки от локтя и до предплечья с последующим легким сжатием на плече.
— Будь хорошей девочкой, — "прощальный" поцелуй-метка в висок у самого края маски.
Кажется, я закрыла глаза, вцепившись дрожащими пальчиками в черный клатч, почти шатаясь и задыхаясь в затянувшейся изнутри моего горла петле сухой асфиксии, пока фаланга твоего большого пальца прочерчивала немеющий узор эротического иероглифа по коже моего плеча, заскользив своим фантомным отпечатком по сжавшимся стенкам моего влагалища и налитым кровью опухшим половым губкам. Ткань ажурных трусиков в эти секунды показалась нестерпимо тугой и жесткой, а от новых порций горячих вагинальных соков еще и скользкой. Fuck. Сжать бедра и зафиксировать эту надрывную пульсацию в клиторе и в вагине, пока ты еще настолько близок и пока я могу чувствовать прикосновение твоих пальцев даже там?..
— Ты куда?.. — все-таки не сдерживаюсь. Оборачиваюсь к тебе лицом и неосознанно хватаюсь рукой за твой локоть, как та напуганная маленькая девочка, которую родители заставляют ждать их возвращения в детской комнате торгового центра.
И мне сейчас почти не страшно смотреть в твое лицо, в глаза, чуть ли не жаться в тебя с унизительной мольбой в перепуганных глазах.
Да что со мной такое? Я и вправду боюсь остаться в этом месте без тебя одна хотя бы на несколько минут? Мне лучше задыхаться в твоем присутствии, умирать в твоих руках и удушающей тени?
— Я скоро приду… Просто подожди и успокойся… — неужели я только что попыталась пробиться сквозь защитную броню твоего замороженного взгляда?
Идеальная лепная маска совершенного лица, в живых цветовых бликах и тенях приглушенного освещения залы. Ни одного лишнего мимического отражения возможных внутренних чувств на ее поверхности или в калейдоскопической глубине коньячного омута. Хотела бы я узнать, о чем именно ты сейчас думал, что чувствовал и для чего все это делал, пока снова прикасался невесомым движением пальцев к нижней части моего лица, без тени ответной рефлексии в живом перламутре черной платины гиперспокойных глаз.
Я не могу не поддаться твоей манипуляции, не приоткрыть дрожащих губок под скольжением подушечек твоих пальцев на их контуре, не пропустить по обнаженным рецепторам своей чувствительной кожи пульсирующим током их властный легкий нажим на подбородке. Мне хочется вцепиться в твою руку раньше, чем ты ее опять опустишь и сделаешь то, что собирался — бросишь меня совершенно одну.
— Жди…
И все? И ни одного объяснения куда и зачем? Один лишь едва заметный кивок куда-то в сторону, отпуская мой взгляд и переключая свое внимание на кого-то другого за моей спиной?
— Мисс Людвидж…