— Он спросил меня, не знаю ли, чье бы это могло быть тело в каюте.
— Что ты ответил?
— Я сказал, что не имею понятия, и что мы до сих пор предполагали, что Ребекка была на своем судне одна.
— Что еще спросил?
— Он спросил, не считаю ли я возможным, что ошибся при опознании тела в Эджкомбе?
— Он это сказал, уже сказал?
— Да, и я ответил, что не знаю и что это вполне возможно.
— Он будет вместе с тобой, Сирлем и с доктором завтра утром на лодке?
— Да. А кроме них, полицейский инспектор Уэлч.
— Но при чем здесь полицейский инспектор?
— Он обязан присутствовать, когда находят какой-нибудь труп.
Я замолчала и почувствовала знакомую боль в желудке.
— Может быть, они не сумеют поднять лодку? И тогда они ничего не смогут сказать по поводу тела.
— Не знаю. Я думаю, что поднимается юго-западный ветер, но нет, оказывается, он упал, и для водолаза будет завтра утром удобно работать при спокойном море.
Снова зазвонил телефон, как-то особенно резко и требовательно.
Когда Максим вернулся в библиотеку, он сказал:
— Ну вот, уже началось.
— Что ты хочешь сказать? Что началось?
— Это был газетный репортер из «Хроники.» Он спросил меня, правда ли, что найдена лодка, принадлежавшая покойной миссис де Винтер?
— Я ответил, что действительно найдена лодка, но это все, что нам пока известно. Может быть, вовсе и не ее лодка. Затем он спросил, могу ли я подтвердить слух о том, что в каюте найдено тело. Очевидно, кто-то уже разболтал. Конечно, не Сирль. Очевидно, водолаз или кто-либо из его дружков. Этих людей ведь не заставишь молчать.