— Но Фрэнк, ведь это дико. Незачем им слушать Тэбба. Как можно установить через столь долгий срок, как и отчего появились дыры в дереве. И что они хотят доказать, я не понимаю?
— Не знаю, — ответил Фрэнк.
— Судья будет так долго приставать к Максиму, пока тот не выйдет из себя и не наговорит лишнего. Я знаю, Фрэнк, что Максим не сумеет сдержаться.
Фрэнк молчал и изо всех сил гнал машину. Обычно он был осторожным водителем, и лишь в первый раз я видела его в таком состоянии.
— Вы знаете, Фрэнк, в суде присутствовал тот мужчина, который однажды приезжал к миссис Дэнверс.
— Вы имеете в виду Фэвелла? Я его видел.
— Зачем он явился? Какое право он имел принимать участие в дознании?
— Он был ее кузеном.
— Нехорошо, что он и миссис Дэнверс присутствовали сегодня на суде. Я не доверяю им обоим.
— Правильно.
— Они могут придумать какую-нибудь гадость и сделать все, что вздумается.
Фрэнк снова промолчал.
Его лояльность в отношении Максима была так сильна, что он не хотел говорить о нем даже со мной. Он не знал в точности, что мне известно, так же как и я не знала, о чем догадывается он.
Мы, наконец, подъехали к дому.
— Как вы себя чувствуете теперь? Вы ведь можете пойти лечь в постель.
— Да, возможно, я лягу.
— Я возвращаюсь в Лэнион. Может быть, я еще понадоблюсь Максиму.
Больше он ничего не сказал. Развернул машину и умчался на большой скорости. Возможно, он понадобится Максиму? А может быть, судья захочет вновь допросить Фрэнка? Они могут допросить и миссис Дэнверс о том последнем вечере в жизни Ребекки, когда она стучала к нему в дверь ночью. И Максим выйдет из себя, побелеет от злости и наговорит лишнего.
Я поднялась к себе и легла на кровать, как советовал Фрэнк.
«Я веду расследование на для собственного удовольствия» — вспомнила я голос судьи.