Понимаю, о чем она. Сама чувствую к Богдану то же самое, но между нами есть разница. Ее чувства взаимны. Они могут расцвести и принести им обоим счастье. А я… Это зернышко не проросло. Кто в этом виноват? Точно не Оксана. Я прятала его слишком долго, и оно умерло без солнечного света.
– Бо? – тихо зовет Оксана, касаясь моего плеча.
Смотрю в светлые, полные слез и раскаяния глаза подруги. Это я виновата. Всех запутала. Не хочу, чтобы ей было больно. Не хочу, чтобы она плакала и мучилась из-за меня.
– Почему ты сразу мне не сказала?
– Мне было страшно. Я не хотела расстраивать тебя. Думала, все как-нибудь решится.
Короткий звук – сигнал сообщения из ее сумки.
– Это он?
– Да, наверное. Он тоже волнуется за тебя. Не хочет терять вашу дружбу.
– Ты сказала ему о моих чувствах?
– Нет! Я сказала, что догадываюсь, но не уверена! Я… Бо…
Новая волна слез накрывает Оксанку, а у меня они словно все исчезли. Высохли. Я думала, разбитое сердце – это адски больно. Что не смогу сдержать криков и слез, но… Чувствую только, как холодная рука пронзает кожу в районе груди, хватает и сжимает нашпигованное пулями сердце до тех пор, пока оно не превращается в пыль.
И все…
Больше ничего нет…
– Оксан, эй! Прекрати, слышишь? Никто не умер. Ничего страшного не случилось. Ты нравишься ему, он тебе… Значит, так суждено. Это чувства, я не могу винить тебя за них.
Она отнимает ладони от лица и хлопает мокрыми слипшимися ресницами:
– Правда?
– Да.
– И ты была бы не против, если…
Пытаюсь поймать положение в пространстве, но, кажется, плыву где-то под водой. Что я сейчас должна чувствовать? Где все эмоции?
– Это решать не мне, – отвечаю приглушенно.