Его глаза порой блестели древесной магией, и казалось, он скоро дыру в моём черепе просверлит.
А журналистка тем временем продолжала:
— Некоторые газеты уже называют ваш поступок «искуплением грехов» ваших родителей и вашего предка Гедеона Бринера. Что вы на это скажете?
— Скажу, что род Бринеров никому не желал зла, ни сейчас, ни сто лет назад, — ответил я, без претензий и напора, но уверенно и чётко. — Это граждане своей страны, верные подданные императора, всегда служившие на благо людям. И я хочу подтвердить свои слова на деле.
Да, это было не совсем то, что меня просили сказать, но журналистка не стала задавать уточняющих вопросов.
Вместо этого она улыбнулась и поблагодарила меня за смелость.
— Говорят, вам уже подняли социальный рейтинг до пятидесяти, — добавила она дружелюбно. — Это заслуженно и приятно, не так ли?
— Да, теперь я смогу заходить в магазины и чувствовать себя полноценным, — ответил я.
Она так и не поняла, шучу я или это едкая насмешка над системой социального рейтинга.
Было видно, что женщина не прочь спросить ещё много чего помимо утверждённого списка, но это, конечно, было невозможно.
Однако один вопрос не по плану она всё же осмелилась задать, посчитав, что он разбавит важное официальное интервью и добавит в него немного… хм… романтики и человечности:
— Вы спасли друг другу жизнь, и это, должно быть, начало большой дружбы, не так ли? — Она обратилась к Виринее: — Кем стал для вас Алексей после всего, что с вами произошло?
Виринея заговорила с привычной мрачностью, но очень умело ушла от прямого ответа:
— А кем бы стал для вас человек, который без раздумий бросился вас спасать, даже понимая, что вряд ли выживет?
Она повернулась ко мне и добавила то, что не имело смысла добавлять (это всё равно потом вырежут из интервью):
— Возможно, этот человек — избранный…
— О, спасибо, госпожа Воронина, — мягко и с улыбкой оборвала её журналистка, после чего обратилась уже ко мне: — Алексей, а что вы скажете насчёт вашей случайной знакомой? Вас сблизила общая опасность? Вы теперь друзья?
Я внимательно посмотрел ей в глаза.
— Мы помогли друг другу выжить, когда выжить было почти невозможно. Как думаете, этого достаточно, чтобы считаться друзьями?
Журналистка красноречиво глянула на меня, затем — на Виринею. Мы оба оставили её без прямого ответа, но, похоже, ей и этого было достаточно.
ebooksa