Последний ранг

Тогда я снова посмотрел на менталиста, оглядывая его голову, покрытую полотенцем вместе с лицом.

— Кто такой?

Он промолчал. Донёсся лишь тяжёлый хрип.

Ну что ж, попробуем иначе.

Одной рукой я ухватил его за седоватые волосы вместе с полотенцем, а второй рукой поднёс иглу к его лицу. К тому месту, где должен быть правый глаз. Ну а потом пустил через иглу эктоплазму, удлиняя остриё до соприкосновения.

Игла легко прошла сквозь ткань, затем, судя по короткому хрусту, пробила стекло линзы от очков менталиста и остановилась.

Мне даже показалось, что я услышал, как гулко заколотилось сердце в груди этого ублюдка. Менталист замер, в его глотке заклокотало.

— Бри… Бринер… — заговорил он, прерываясь на жуткий хрип.

— Да, это я. А ты кто такой? Какое имеешь отношение к червоточинам? Кто тебя послал? Стрелецкий?

— Ты ничего… ни… нич-чего от меня не узнаеж-жь…

Он умолк, не собираясь больше говорить. Давал понять, что менталисты не колятся. Лучше сдохнут, чем что-то расскажут. А если учесть, что они интересуются червоточинами, то дела у них серьёзные, но я был уверен, что его послал Радислав Стрелецкий.

Далеко ходить не надо: именно он хотел бы меня уничтожить и унизить, опустить мою репутацию. Но почему-то я был уверен, что фраза насчёт «разрушить планы» принадлежала именно его папаше вице-губернатору. Сам Радислав, как дуболом-друид, до такого бы не додумался.

Но лучше бы, конечно, допросить незваного гостя, выяснить точно.

И здесь нужна была магия более подходящая для получения ответов, чем магия сидарха первого ранга и пытки, которые ничего не дадут. Ну выколю я ему глаз — и что дальше? Только шум подниму.

Оставив менталиста, я убрал с иглы эктоплазму и сунул в карман, затем выставил руку вперёд, призывая кота домой. Тот влетел в мою ладонь моментально.

Вот теперь можно было будить и Виринею.

Я глянул на спящую девушку, а после покосился на розу, которую она обронила. Подошёл и поднял цветок с пола. Лепестки отливали зелёным светом Эреба — некромантка, видимо, собиралась что-то делать с этим цветком, раз влила в него немного магии. Не только в лепестки, но и в стебель.

Подойдя к девушке в гробу, я присел и взял её за ледяную руку, после чего вложил розу ей в ладонь. Этого оказалось недостаточно, и тогда я заставил её сжать колкий стебель пальцами.

Сработало.

Шипы пронзили кожу, и Виринея, вздрогнув, тут же распахнула глаза.