Мир Аматорио. Искушение

22
18
20
22
24
26
28
30

Десмонд обходит стол и останавливается рядом со мной. Он смотрит на меня сверху вниз, и в его глазах такая тьма, что невольно я вздрагиваю. Я глубоко дышу, преодолевая страх и панику, и каждый вздох дается с непосильным трудом.

– Знаешь, в чем наше главное отличие? Я бы боролся за нас до последнего. Но бороться за того, кто готов тебя бросить с такой легкостью…

– Мне было чертовски не легко! – возражаю я.

– Это уже не имеет значения. Впервые за двадцать лет я полюбил ту, которая хотела уйти от меня после первой ночи. Вот это имеет значение.

Десмонд отводит от меня взгляд и уходит. Через несколько секунд я слышу грохот от закрывающейся двери. Он раздается мрачным эхом в гостиной и у меня в голове.

Впервые за двадцать лет я полюбил ту, которая хотела уйти от меня после первой ночи.

Десмонд прав. Я была готова от него уйти. Ради него.

Я опираюсь на стол локтями и прячу лицо в ладонях, только сейчас замечая, насколько мои щеки влажные от слез. Чувствую себя так, словно из меня вырезали сердце. Боль в груди невыносима. Я так боялась, что Десмонд будет несчастлив, а в итоге все вышло так, что мы оба остались с выпотрошенными душами. Я разрушила все своими страхами.

И что-то мне подсказывает, что Десмонд не из тех, кто способен простить такое. Что-то мне подсказывает, что исправить все уже не получится.

Чуррос* – сладкая обжаренная выпечка из заварного теста. Родиной чуррос считается Испания.

Глава 17.

Кристиана

Я не шевелюсь. Я стою и не моргаю, не в состоянии оторвать взгляд от автомобиля. Его лобовое стекло похоже на паутину, испещренную трещинами. Пассажирская дверь оторвана от кузова и лежит на асфальте, усыпанном осколками.

В горле застревает крик.

Сегодня мои родители утром уехали вместе из дома. Они что-то оживленно обсуждали перед тем, как сесть в машину. Кажется, с постройкой детского комплекса возникает больше проблем, чем ожидала мама. И в последнее время она из-за этого сильно переживает. Мамочка… Пожалуйста, с тобой ведь не произошло ничего страшного?

Закусив губу, я не обращаю внимания на людей, суетившихся вокруг меня. Автомобильные гудки, выкрики и вопросы продолжаются, пока я делаю несколько шагов к машине родителей.

– Бог мой, уведите ее отсюда, она не должна этого видеть!

Кто-то без предупреждения подхватывает меня и оттаскивает прочь.

Как он смеет, это же машина мамы и папы!

Я хочу закричать, но изо рта выходит какой-то страшный хрип. Я вырываюсь, насколько позволяют мои силы. Пока я брыкаюсь, как взбесившийся зверек, перед глазами мелькает нагрудный жетон офицера полиции. Я не должна уходить. Я должна убедиться, что с мамой и папой все в порядке. Как полицейский этого не понимает?!