Мужчина исчез.
Роуэн пропал.
– Я уверена, что видела его, – прошептала Рен на ухо Лейфу, чувствуя себя сумасшедшей и ошеломленной. – Он был там. Он был… – Горе сдавило ей горло, она с трудом сглотнула. Роуэн мертв, и все же она продолжала всюду его видеть. Неужели она все-таки сломалась? – Я видела его, – выдавила Рен.
– Я верю тебе. И не говорю, что этого не было. Но его там б ольше нет, а нас все еще ищут. Так что давай убедимся в своей безопасности, прежде чем попытаемся найти его.
Рен замерла, глаза наполнились слезами, когда она посмотрела на Лейфа.
– Ты, правда, веришь мне?
Лейф повернул голову, уставившись на принцессу.
– Люди всегда видят больше, чем говорят, но не признаются в этом. Мы называем людей сумасшедшими только потому, что не хотим, чтобы то, что они видели, действительно существовало. А потом презираем их и забываем. Но ты… ты присматривала за мной в верлантийских подземельях и спасла мне жизнь, хотя тебя снова могли схватить. Для тебя не имело значения, был я «ненормальным» или нет.
– Не понимаю, как это связано с тем, что я видела, – сказала Рен, вытирая слезы. – То есть ты думаешь, что я ненормальная?
Он тихо рассмеялся.
– Это значит, что я доверяю тебе. И если ты видела Роуэна, то я знаю, что так должно было произойти или, по крайней мере, твой разум верит, что это произошло. В любом случае, мы будем его искать.
Грудь Рен сжалась, и она приняла эту боль. Лейф действительно на ее стороне. Хоть бард и являлся одним из повстанцев, которые не были уверены в ее надежности, для Лейфа это не имело значения.
Он был ее другом. Возможно, единственным.
– Спасибо, – пробормотала она, чувствуя волнение и в то же время спокойствие.
– Тебе не нужно меня благодарить. Теперь мы семья. Ты и я.
Рен несколько раз моргнула, пытаясь сдержать рыдания. С того момента, как принцессу взяли в плен, она чувствовала себя такой одинокой и брошенной на произвол судьбы.
– Я всегда хотела, чтобы у меня был брат, – сумела выговорить она.
Лейф кивнул.