Раздался писк. Настолько громкий, что я завопила от боли и ладонями закрыла уши. Но звук не становился тише. Это длилось несколько секунд, и мне казалось, что я была на грани. Спина прогнулась, тело оторвалось от кровати, замерло. А потом все оборвалось, и я наконец-то почувствовала долгожданную свободу.
Очнулась я почти ночью, и, кажется, вся моя семья уже спала. Протерев глаза, я нащупала телефон, включила фонарик, села и осмотрела комнату. Воспоминания о произошедшем были смутными, голова, на удивление, не болела, была пустой и легкой, словно из нее выкинули весь мусор. Но что-то все же сохранилось: я помнила разговор с Амелией, срыв и очень громкий писк. Разбитой вазы не было, как и изуродованных цветов. Приходил брат, он помогал мне, а после того, как я отключилась, убрал бардак. И, вероятно, он не рассказал ничего маме, иначе она бы ночевала со мной в комнате.
Меньше всего мне хотелось устраивать сцену перед младшим братом, а он, в свою очередь, оказался даже слишком заботливым и добрым. Придется поговорить с ним, объясниться и соврать что-нибудь. Главное, не раскрыть себя и продолжить держать все в тайне от родителей.
Надо было разобраться в причинах. Это было почти невозможно, так как я не помнила, что говорила. Остались только усталость в теле, будто нервы долго были на пределе, отчаяние и ярость. Даже на кончике языка была горечь, будто я ложками ела собственные эмоции. Нужно было найти способ предотвратить это или хотя бы в следующий раз не допустить подобного. Самым оптимальным решением, по моему мнению, было полное отстранение от всех и разбирательство с тараканами в голове.
Раздался стук в окно. В этот же момент у меня замерло сердце. Голова вновь наполнилась мучительными мыслями, они кричали и зашипели.
Это точно был Брайен. Я уже представила, как приятно было бы обнять его, вдохнуть запах, но так и не встала с кровати.
– Это ради твоей же безопасности, – прошептала я, отодвигаясь ближе к стене и пряча фонарик под одеялом.
Стук повторялся. Снова и снова. А я сидела и говорила самой себе «нет».
Темная лучше меня знала, чего я хотела, но если я дам слабину и открою, то не смогу вновь оттолк– нуть.
– Это опасно, понимаешь?
Я говорила со своей темной половиной. Светлая почему-то молчала и никак не пыталась повлиять на меня. Возможно, именно ее мне и не хватало, чтобы выключить фонарик, лечь, закрыть глаза и попытаться уснуть.
Это будет самым сложным испытанием в моей жизни, но мне придется через него пройти. Я должна спасти Брайена от себя.
– Если ты сейчас же не откроешь окно, я выломаю его.
Из-за голоса, так неожиданно прервавшего мои терзания, я дернулась, вытащила фонарик и стала светить по сторонам. В комнате никого не было.
– Я знаю, что ты меня слышишь.
Это слуховые галлюцинации. Брайен был в моей голове. Он говорил со мной, будто сидел напротив. Ощущения были такими же, как когда со мной разговаривали темная или светлая стороны.
– Не упрямься. Я ведь серьезно могу разнести все, и плевать, что проснется вся твоя семья.