Вслед за зрением и слухом возвращается и осязание. По телу прокатывается первая волна дрожи.
- Холодно... - хриплю неслышно.
Меня, наконец, переворачивают на спину и кладут на дно лодки. Открываю глаза и вижу склоненного над собой Яна. Полосуя мое лицо глазами, он расстегивает молнию куртки, приподнимает меня за плечи, чтобы ее снять. Тоже самое проделывает с футболкой и быстро заворачивает меня в свою кожаную куртку.
Осторожно поднимает и, уложив на свои колени, прижимает к себе одной рукой.
А затем кивком головы дает кому-то указание, и я слышу, как заводится мотор лодки.
Терпя разрывающую тело боль, сильно зажмуриваюсь.
Мое состояние сейчас как ворох мусора. Разорванное на клочки сознание, переломанное самообладание, порезанное на лоскуты чувство самосохранения.
Мне все равно, куда он отвезет и что сделает со мной. Меня не волнует завтра. Я хочу согреться и отключиться.
Через пару минут лодка начинает сбрасывать скорость и вскоре легонько ударяется о пирс.
Я даже глаза открыть не в состоянии, настолько слаба. Однако когда Ян поднимается на ноги, не сдерживаю стона боли.
- Блядь... - выругивается тихо, ступает из лодки на пирс и быстро шагает на берег.
- Искупалась, все таки? - слышу незнакомый голос.
- Посмотри ее.
Сквозь кожу век пробивается свет фар, до слуха доносится урчание автомобильного двигателя. Через несколько мгновений меня укладывают на что-то мягкое прямо на улице.
Снова не сдерживаю стона и пытаюсь отвернуться от направленного в зрачок фонарика. Следом куртку, в которую я была завернута, распахивают, и меня ощупывают чьи-то пальцы.
- Твою мать... - слышу сдавленное от Яна. - Где ее так?
- Не знаю. Возможно бортом лодки зацепило. Набери Остапа, пусть рентген сделает.
- Думаешь, ребра?
- Не уверен, но скорее всего, да...
Меня трясет от холода, шаря руками вокруг, пытаюсь запахнуть полы куртки. Лютый делает это сам.