Когда мы упали

Вздохнув, я обернулась и увидела, что Остин уже оказался рядом со мной. Его запах окутал меня, словно приятный ветерок в жаркий летний день. Он коснулся пальцем моей щеки. Он всегда так делал. Не знаю почему… Но этого мне тоже не хватало.

– Я как раз думал о тебе… Черт возьми, да я постоянно о тебе думаю, эльфенок.

Он выпил. Я ощутила в его дыхании сильный запах виски.

Подняв голову, я тут же наткнулась на горящий взгляд карих глаз… усталых, окруженных темными кругами. Я коснулась рукой его лица и придвинулась немного ближе.

– Остин… – прошептала я и чуть не свалилась на пол, когда он уткнулся носом мне в ладонь, ища прикосновения. Его грубая щетина царапала кожу.

– Мне просто хотелось заглушить боль, эльфенок… Все очень хреново, – почти неслышно произнес Остин. Приподняв его подбородок, я поймала рассеянный взгляд блестящих влагой глаз.

– Остин, не плачь, – прерывающимся голосом проговорила я.

Он судорожно вздохнул, по щекам его покатились слезы, плечи затряслись. И я притянула шестифутового парня в свои объятия. Он уткнулся лбом мне в шею, обхватив руками затылок, и я чувствовала, как по коже стекали соленые капли. Даже будучи в таком состоянии, он помнил, что не должен касаться моей спины.

– Тсс-с, малыш, все в порядке, – успокаивающе прошептала я.

Он покачал головой, и я чуть не упала под тяжестью тела Остина.

– Нет, эльфенок… Ничего не в порядке. Все полетело к чертям… все… Мне пришлось уйти. Разве ты не понимаешь?

Голос его звучал почти безжизненно, и, не в силах этого вынести, я заплакала вместе с ним, безнадежно пытаясь унять его боль.

– Остин, иди сюда.

Приподняв его голову, я взяла парня за руку и повела к дивану. Остин первым сел на него и, дернув меня за руку, притянул к себе на колени. На меня тут же нахлынула паника. Но Остин, явно чувствуя мое беспокойство, перевернулся, потянув за собой и меня. И вскоре мы уже лежали лицом к лицу.

На мокром лице Остина заиграли отблески огня. Обхватив затылок рукой, он потянулся к моим губам и медленно коснулся их, будто взял в объятия. В его поцелуе я ощутила соленый привкус слез и пряность виски на языке. И растаяла от прикосновений, которых жаждала так долго.

Оторвавшись, чтобы перевести дух, Остин продолжал удерживать меня рядом.

– Прости меня, эльфенок, – прошептал он.

– Нет, Остин, – проговорила я, – тебе не за что извиняться. Не стоит бороться с тем, что предопределено.

Он хмыкнул, но смех застрял у него в горле и вырвался наружу болезненным всхлипом.

– Поговори со мной, – настаивала я. Видеть его таким печальным казалось невыносимо. – Дело в твоей маме? Ей стало хуже?