В болезненном спазме я скрутился уже вполне жизнерадостно. Это дало мне понять, что я уже могу двигаться. И черт с ней, с болью, я хоть что-то должен предпринять!
Не обращая внимания на сравнимую с изощренной пыткой невообразимую боль, я рванул в сторону Санги, надеясь сбить с ног просто неожиданно напрыгнув на убийцу с боку, но и двух шагов не успел ступить, как повалился в ворох костной муки на полу.
Маленькие пылинки, песчинки из кости когда-то живых созданий, принялись жадно впитывать кровь.
— Ты куда бежаль от хазяина? — послышался противный тоненький голосок и рядом с лицом встал небольшой красный чертенок с рожками.
При других обстоятельствах тварь смотрелась бы скорее комично, но не сейчас.
— Еще раз рыпнешься… а хотя, чего тянуть? Корявый, вали его уже и жри душу. — послышался приказ Горба
— Слушаюся хазяина! — проскрежетал чертенок с довольной физиономией.
Замедлившийся мир свернулся в точку.
В медленные шаги крошечной комичной фигуры краснокожего недоразумения. Бесёнок задумчиво почесал острую черную бородку, хмыкнул, и вдруг застыл, как вкопанный.
— Ну? — поторопил призыватель порождение бездны.
Второй удар сердца. Мир снова застыл и закружился. Я все еще не пришел окончательно в себя после превращения в монстра и от того даже пустота отказывалась отвечать. Всему есть предел.
И боль. Нефтис, сколько боли! Пустота облюбовала себе именно мой желудок, и любое прикосновение к нему причиняло неимоверную боль.
Безликий и бесцветный голос в голове, где-то на осколках сознания, попытался сказать что-то ещё. Его заглушил новый раскатистый смех Санги и крик лунной эльфийки. Я ошибся. Этот выродок не просто душегуб. Он конченый маньяк. Садист, получающий удовольствие, причиняя страдания другим.
— Чего ты там лопочешь, терпила? — Горб схватил меня за волосы и слегка приподнял.