Клинковая роща

* * *

Теперь, когда выяснилось, что мы не враги, или скорее мои откупные в виде Покоя были приняты, Неми резко сменила свой гнев на милость. И вот что мешало просто поговорить перед началом боя?

Когда-то давно, сотни лет назад, этим местом правили служители божественной Тишины, средней из дочерей Смерти, что открыто выступила против сестры. Воплощённое зло, чьё имя навеки забыто и проклято, не способно на светлые чувства. Даже своих близких, мать и сестёр, она считала лишь очередными игрушками

Однако средняя из сестёр, чьё имя звучит как Тефнут, не смирилась с поражением. С каждой из эпох звериных родов она, подобно проклятой своей сестре, возрождалась вновь, чтобы передать последователям все накопленные знания о войне с Пустотой.

Так был основан орден Памяти.

Это место — последний оплот этого ордена, разрушенный тысячи лет назад, во времена падения империи лиса. Но та, что призвала Пустоту, не видит врагов. Весь мир — её игрушка, а потому она не стала уничтожать крепость, придумав более изощрённый способ развеять скуку.

Однажды, в один день, ставший вечностью, безумная богиня обратилась к каждому жителю этого города, и попросила убить всех своих самых близких ради неё. Так последний оплот Тефнут в этом мире стал одной бесконечной игрой боли и скорби.

— Постой, это как — обратилась? Просто вежливо попросила и все послушались?

— Это сила бога-чудовища, — пожала плечами Неми. — Так говорится в легенде, выбитой на камне в залах Памяти, и я склонна ей верить. Я увидела и почувствовала достаточно, чтобы поверить и не в такое. Знаешь… наверное, стоило сразу сказать. Я едва не убила Литу. Она моя самая близкая подруга, понимаешь? Мы вместе попали в этот мир. Я, она и Хеор. Если бы я могла, я бы сама пожертвовала собой ради ней.

— Значит, ты пыталась избавить друзей от опасности в виде себя?

Вопрос был не совсем корректен, и я долго пытался сформулировать его максимально мягко. Да и ответ и так напрашивался сам собой, но я должен был точно знать, что случилось.

Неми никак не отреагировала, спокойно ответив:

— В голову лезут такие мысли, что хочется порой смерть кажется выходом. Но теперь даже в ней мне отказано.

Темные пустые комнаты соединялись трубообразными цилиндрическими переходами, в которых приходилось нагибаться, чтобы пройти. Всюду царствовала сырость, а на стенах, полу и потолке уже начинался процесс преобразования рукотворного камня в сталактиты и сталагмиты природной пещеры. Немногие элементы декорации теперь были грубыми, словно добрую сотню лет их пытал безумный шлифовщик.

Я усмехнулся, посчитав добрым знаком крошечный белесый кристалл, задумавший начать свой рост в искусственно созданном разумными пространстве.

Мы вместе вышли к лестнице, вид которой до сих пор вызывал лёгкий страх. Будто ступив на первую ступень я непременно опять окажусь во власти незнакомых мне сил и затеряюсь в некрополе.

Однако на входе меня встретили четыре волшебных факела, сразу же засверкавших лазурью от моей магии воды. Я хорошо помню, что снимал их с колонн себе в инвентарь, а значит — это другое место. И шли мы явно в ином направлении. Но тем не менее внешнее сходство было огромным.

Пустотный утопец протянула руку к стене, покрытой вырезанными письменами теневязи. По началу я не обратил на неё внимание, сочтя обычным украшением, но от ладони девушки поползли голубые линии, поглощая её ману. Спустя секунд десять все буквы стали светиться, но Неми не отпускала силу, и тогда они задрожали, принявшись перестраиваться в понятную мне речь:

Когда алтарь Тишины был осквернен, последний Кардинал дочери Смерти в отчаянии обратилась к матери своего павшего божества. И тогда на эту землю пришла Мортис. Только безумец станет молить о помощи саму Погибель. Но горе безутешной матери и горе потерявшей смысл жить женщины нашли отклик друг в друге.

В тот день из Тьмы в мир явилось заклятие божественной силы, навеки заключивший этот город в петле между Тишиной и Смертью. Так Мельхиор обрёл Вечный Кошмар Морморы.