Смертельные волны Подземья

Выходит, в реальности за это время прошло лишь несколько секунд? Как так?

Над алтарём взлетали туши пятого и шестого лангольера. Все бойцы были живы — порождения хаоса не успели ещё сожрать никого.

— Смотрите, портал! — неподалёку от иллюзии Цианы появился оригинал созданной ею копии. Точно такой же портал, призывно сверкавший холодной белизной.

Опасливо оглянувшись, я не нашёл никаких следов присутствия принцев безумия. Я сумел отбить атаку Рыбника. Но что с ним по итогу случилось? Астрал поглотил его, или он потерял частицу разума — как это выходило со мной, когда повышался уровень синхронизации с пустотой?

Враг не спешил.

Выждав десяток секунд — больше было просто опасно в окружении столь сильных врагов — я уверенно шагнул в сторону портала.

— Уходим! Все в переход! — приказал я.

Наверное, это был самый странный бой в моей жизни. Надеюсь, когда по наши души придёт грандмастер Тиши, сражение будет не таким психоделичным и ломающим разум. Хорошо, что орден пока что задерживается где-то наверху…

21. Убежище Ангела.

Ещё один день в заточении. Ещё один. Сколько их таких было за прошедшую вечность?

Вокруг лишь холод и одиночество. И огонёк. Так она назвала старый генератор практически вымершей нынче расы сорами. То, что поддерживало в ней жизнь год за годом, бесконечность за бесконечностью в мире абсолютного, всепоглощающего одиночества.

Она перечитала все книги, что находились здесь. Придумала тысячи миров и прожила в них тысячи жизней, общаясь с молчаливым вороньим генератором. С огоньком, горящим посреди слепящей снежной белизны.

Подойди к нему чуть ближе, и его жар сожжёт тебя, выварит изнутри. Отойди дальше, чем нужно — и тебя настигнет холод. Вечный холод заледеневшего мира, бушевал за окнами и тянул свои лапы внутрь её крохотной обитаемой области на орбите старой машины сорами.

Но с каждым днём она всё меньше хотела на свободу. Во всём Мельхиоре были лишь двое, кто знал, что будет дальше в этой истории. В пророчестве о возвращении бога-чудовища.

Тёмный оракул Арахна. И светлый оракул Таумиэль, которую будущий глашатай окрестил просто Маэ.

Она знала, как всё будет. И понимала, что ничего не смогла изменить. Точка, в которой она могла повлиять на происходящее, была уже пройдена. Не каждому дано по своей воле отказаться от собственных чувств. Человек ещё может сделать над собой волевое усилие. Разорвать то, что должно быть разорвано. Но не тари.

Все представители этого рода, оказываясь в такой ситуации, принимали одно и то же решение. Мантикора… ядовитый пещерный кот. Вот как их называли соплеменники. Всех, кто получал это имя, ждала одна и та же судьба.

Маэ печально вздохнула и опустила кончики пальцев в маленькую лужу талой воды. Прозрачная влага преобразилась, превратившись в бездонный омут, на поверхности которого проступили мелькавшие фигуры порождений хаоса. Зло, живущее под убежищем Ангела, было омерзительно своим внешним обликом. Искажённые тела разумных, пересобранные в чудовищ с множеством лишних глаз и ртов, словно безумный конструктор.

Но внутри порождения хаоса не имели и десятой доли того ужаса, что находится в душе любого из пустотников. Впрочем, Маэ сопереживала и им. Такова суть всех архонов и особенно, серафимов. Пленная Надежда была бесконечно чиста и искренне сопереживала всем созданиям, способным чувствовать.

Первая волна. Искажённые фигуры. Вторая — ещё более изуродованные тела големов и многоножек. Третья — сплошная стена плоти. Затем титаны… А то, что придёт за ними, группе уже не одолеть никак.