Милость королей

Рато понимал, что ветер ни при чем – да и дул-то всего лишь легкий бриз, – поэтому попытался перевести все к шутке:

– Слушай, посмотри на это вот с какой стороны: если я не вернусь после сражения на Волчьей Лапе, тебе больше не придется обо мне заботиться, и ты сможешь жениться на симпатичной девушке, и наш род Миро продолжится. И вообще: кто знает – может, тебе повезет и ты поймаешь императора Эриши. От герцога Гару можно ждать чего угодно.

– Береги себя, слышишь? Не старайся лезть вперед, будь осмотрителен, а если дела пойдут плохо, убегай.

Ночью сияющий кратер ворчащей горы Кана был виден на многие мили вокруг.

– Что ты здесь делаешь, Тацзу из Гана, да еще под видом командира сотни?

Раздался дикий смех, безнравственный и жестокий.

– Ты собираешься начать войну на моем острове, а мне нельзя немного порезвиться?

– Я думал, ты не собирался вставать ни на какую сторону.

– А кто говорит, что я это делаю? Я здесь, чтобы повеселиться.

– Ты считаешь, что разлучить братьев – весело?

– Смертные всегда разлучают племянника и дядю, жену и мужа. Я всего лишь внес немного случайности в их жизнь, и не более того. Каждому полезно время от времени почувствовать на себе руку Тацзу.

Фин говорил себе, что поступил так, чтобы защитить Мату и Кикоми.

Мата вел себя все более и более неуравновешенно, и Кикоми боялась, как бы он и вовсе не слетел с катушек, если она откажет ему прямо и без обиняков. Фин же считал, что его долг вылечить Мату от безумной страсти и защитить хрупкую, слабую Кикоми, и предложил ей провести с ним ночь. На мгновение девушка замерла, а потом молча кивнула.

Кикоми постоянно подливала ему манговый ликер, и ее красота так идеально сочеталась с изысканным напитком, что Фин не мог остановиться и осушал чашу за чашей. Благодаря ей он снова почувствовал себя молодым, способным в одиночку победить целую империю. Да, теперь он уже не сомневался, что принял правильное решение: Кикоми принадлежит ему.

Он притянул ее к себе, она улыбнулась и смущенно подняла голову, подставляя губы для поцелуя.

Сквозь окно на сплетенные из травы циновки и кровать, где громко храпел Фин Цзинду, падал яркий серебряный свет луны. Принцесса Кикоми сидела на краю кровати, обнаженная, и, хотя ночь выдалась теплой, дрожала.

«Ты должна очаровать обоих Цзинду». Эти слова Киндо Мараны она вспоминала, наверное, уже в сотый раз.

«Фин и Мата Цзинду – душа и сердце военной мощи Кокру, но ты разлучишь дядю и племянника: станешь изображать любовь к обоим, пока ревность и подозрения не парализуют армию Кокру, а потом выберешь подходящий момент и убьешь одного из них, а мы с Наменом справимся с другим.

Так что, ваше королевское высочество, вы сделаете так, как я хочу, ну а если потерпите поражение, народ Аму заплатит за это высокую цену».

Кикоми молча встала с кровати и грациозно заскользила по полу, как ее учили на уроках танцев. Остановившись у складной ширмы в дальнем конце спальни, где лежала ее одежда, она достала из потайного кармана на поясе тонкий кинжал и с удовольствием ощутила прикосновение грубой рукояти к ладони.