— Понадобятся годы, чтобы вернуть этих людей в лоно христианской церкви! — Де Йонг скрестил руки на животе и добавил: — Я говорил вам, что не надо было давать ему назначения!
— Да, конечно… но Питерсен… Кто бы мог подумать?.. Этот человек воистину сошел с ума.
— Я с самого начала заподозрил, что он помешанный. Мне он никогда не внушал доверия.
Священники изъяснялись на чистейшем французском языке и говорили быстро, так что боринажцы не поняли ни слова. Винсент же был слишком слаб и болен, чтобы уяснить себе все значение их разговора.
Де Йонг, расталкивая людей своим толстым брюхом, подошел вплотную к Винсенту и злобно прошипел:
— Гоните этих грязных собак по домам!
— А заупокойная?.. Мы еще не кончили…
— Плевать на заупокойную. Гоните их в шею, я вам говорю!
Углекопы, не понимая, в чем дело, начали медленно расходиться.
— Боже, до чего вы себя довели! — напустились на Винсента преподобные. — И что вы только думаете, совершая богослужение в таком вертепе? Ведь это же варварство! Какой-то новый языческий культ! Есть ли у вас хоть малейшее чувство приличия? Разве мыслимо так вести себя христианскому проповеднику? Или вы совсем спятили? Вы, наверно, хотите опозорить нашу церковь?
Преподобный де Йонг умолк на минуту и оглядел убогую, темную хижину Винсента, его соломенное ложе, мешковину, в которую он кутался, и его воспаленные, ввалившиеся глаза.
— Счастье для нашей церкви, господин Ван Гог, — сказал он, — что мы вам дали лишь временное назначение. Можете считать себя свободным. И нового назначения от нас уже не ждите. Вы вели себя постыдно и возмутительно. Жалованья вы больше не получите, а ваше место сейчас же займет другой. Если бы я не считал вас сумасшедшим, достойным жалости, я сказал бы, что вы злейший враг христианства, какого только знала евангелистская церковь Бельгии!
В хижине воцарилась тишина.
— Ну, господин Ван Гог, что можете вы сказать в свое оправдание?
Винсент вспомнил тот день в Брюсселе, когда эти священники отказались дать ему место проповедника. На душе у него стало так пусто, что он не мог вымолвить ни единого слова.
— Что ж, пойдемте, брат де Йонг, — сказал ван ден Бринк после долгого молчания. — Нам здесь нечего делать. Случай безнадежный, тут ничем не поможешь. Если в Ваме мы не найдем приличной гостиницы, то сегодня же придется ехать в Монс.
16
Наутро к Винсенту пришла группа пожилых углекопов.
— Теперь, когда не стало Жака Вернея, — сказали они, — мы можем довериться только вам, господин Ван Гог. Скажите, что нам делать? Мы не хотим подыхать с голоду. Может быть, вы убедите их посчитаться с нашими требованиями. Поговорите с ними, и если вы потом скажете, что нам надо выйти на работу, мы выйдем. А если скажете, что надо подыхать, то мы подохнем. Мы послушаемся только вас, господин Ван Гог, и никого другого.
В конторе «Шарбонаж бельжик» было мрачно и пусто. Директор охотно принял Винсента и выслушал его с самым сочувственным видом.
ebooksa