Вран кинулся звонить Тане, одновременно выскакивая из квартиры, собственно, на этом его поиски и закончились – она как раз поднималась на второй этаж по лестнице.
– Таня! Ты в порядке? – Вран с таким ужасом заглянул в лицо названой сестре, что та ещё больше рассердилась на его родителей!
«Да разве же можно так себя с ним вести? Он что? Вещь? Раб? Бессловесная и полностью подчинённая животина?» – подумала она и торопливо начала успокаивать Врана:
– Не волнуйся, со мной всё хорошо! Точно хорошо! Честное слово. Только вот… поговорить нам надо.
Встревоженный Тявин уже стоял в дверях квартиры, он потянул носом, прищурился, понимающе покосился на Врана и исчез в кухне, плотно закрыв за собой дверь.
– Тань, отец и какой-то наёмник… они у тебя были, да?
– Да, были… и… мы с Шушаной не знаем, что с ними сейчас делать – они в междустенье, в бесконечном коридоре… выясняют отношения.
– Не понял! – изумился Вран, покосившись на вынырнувшую из угла Шушану.
– Ну, сейчас-то уже не выясняют – сил не осталось. Но всё, что могли друг другу подбить, они уже подбили. Причём во всех видах… и в людском, и в истинном. То есть картина, скажем прямо, не очень-то праздничная! – объяснила Шушана. – Так что сидят там у нас два практически ощипанных налысо ворона, у твоего папеньки вывихнуто крыло, у наёмника сломано, лапы тоже не очень целые, ну и так, по мелочам…
– Ну, если они уже не дерутся, наверное, их обоих обработать надо? – уточнила Таня.
– Извини, но я тебя к ним без Соколовского не пущу. Тот, второй, он мастер морока. Наёмник. Я думаю, что он гораздо слабее Крыланы, но может попытаться выполнить заказ, – вздохнула норушь. – Разве что Вран сходит и отца достанет, – с сомнением продолжила она.
– Не хочу! – сквозь зубы процедил тот, изо всех сил стараясь удержаться от того, чтобы кинуться в междустенье, сломать что-нибудь ещё наёмнику, а отца просто схватить и трясти как… как…
– Ну всё, всё, не надо! – прохладная ладонь на его плече словно отмела в сторону захлёстывающую его ярость, в которой Вран просто тонул. – Всё закончилось хорошо. Ну, не для них, конечно…
– Так им и надо! – Вран представил, как бы он дальше жил, если бы Татьяна смотрела сейчас на него пустым взглядом и повторяла, что он должен бросить всё тут и ехать домой. Что должен выполнять приказы отца, жить по его команде, встречаться с вороницей какого-то знатного роду-племени, а она, Таня, будет их всех бесплатно лечить…
Затряслись руки, он спрятал ладони подмышки и тоскливо уставился в окно.
– Это когда-нибудь закончится, а? Что мне сделать, чтобы они от меня отстали? Чтобы не пытались подчинить тебя? Сдаться, уехать, улететь, чтобы не приставали к тебе больше, оставили в покое?
– Ты что? Неужели же ты думаешь, что Танечку оставят в покое, понимая, что она – это путь управления тобой! – фыркнула Шушана, не давая молодому и от этого пока уязвимому Врану впасть в настроение «уеду, и всем будет лучше».
– Неужели ты думаешь, что мне нужен такой покой? – Таня обняла названого брата за плечи. – Нет уж… Если у нас и есть шанс отбиться, то только вместе! И вообще, давай-ка мы и правда подождём Филиппа Ивановича, а потом уже будем разбираться. Вроде там никаких травм, угрожающих жизни, нет, так что пусть пока подождут.
Шушана покивала головой, подтверждая, что травмы не опасны, и поспешила на кухню – как-то заинтриговала её тишина за дверями: «А ведь там еда… и Терентий… и Тявин!»
Как выяснилось, Тявин, поглощённый воспоминаниями о сегодняшней встрече с невестой и мечтами об их общем будущем, решил вопрос сохранности еды гениально просто – взял и зафиксировал крайне возмущённого Терентия, притиснув его к подлокотнику дивана и облокотившись сверху.