Разумеется, целители старательно всё «исправляли». А потом я начинал трястись снова. Ах, как же забавно все бегали и кричали! Сколь испуганны были их лица! Оставаясь один, я не мог сдержать смех.
Всего лишь дрожать и дёргаться, корчить лицо, пускать слюни… С этим справился бы даже Эдис! Правда, брат, когда я рассказал ему про шутку, пригрозил обо всём рассказать матери. Это было последней каплей в долгой череде моего раздражения этим ноющим идиотом. Благо, в тот день у меня было сразу несколько отличных идей.
Первым делом пожаловался няньке, что у меня начинают подрагивать ноги. Она тут же помчалась в лазарет за алхимической мазью. Вот только там она её не нашла… Да и с чего бы, если я сам перепрятал мазь в её же собственную спальню, под кровать? О, туда бы она не полезла ни за что на свете! Значит, будет усиленно искать, подвывая от ужаса и вытирая слёзы, понимая, что за потерю ценного ресурса, а также неспособность «помочь юному господину» ей прилетит хорошая порка.
Таким образом — как понимаю сейчас — план сработал отлично. Нянька оставила меня с Эдисом наедине. Показывает ли это, что даже в семилетнем возрасте я был гением?
Вторым моим отличным решением являлся широкий балкон с высокой оградой. Мы всегда любили по нему лазать. Да и кто бы не любил? Правда, подобное граничило с запретом: увы, третий этаж и крайне высокие потолки на каждом создавали по-настоящему запредельную высоту.
Однако сегодня помешать нам не могли.
Отвлечь Эдиса от воплей, что в этот раз он «точно-точно расскажет о притворствах», оказалось несложно. Я просто залез на перила и аккуратно поднялся, удерживаясь за стену. Он широко открытыми глазами смотрел на меня.
— Давай, — улыбнулся я, — пока никто не видит. Иначе не разрешат.
И он полез рядом. Я даже подал ему руку, когда его ноги оказались на перилах балкона. Лёгонького толчка оказалось достаточно. Эдис лишь испуганно завопил и забулькал, издавая звук, будто кто-то втянул ртом воду.
Я удовлетворённо наблюдал, как его короткая тень нарисовалась на земле, а маленькое тельце стремительно падало вниз. Руки и ноги суматошно махали в воздухе, словно он пытался взлететь. Сейчас мне кажется, что в памяти даже сохранился момент, как из его рта летят брызги слюны.
Глухой удар, и… тишина. Наконец-то!
Быстро спрыгнув обратно в комнату, я покосился на перила балкона и широко улыбнулся. Теперь никто не угрожал мне раскрытием тайн. Никто не гундел под ухом целый день и никто не отнимал у матери столько времени! Из-за кретина Эдиса и его истерик Ришана почти не обращала на меня внимания!
Впрочем, было глупо считать, что причиной его убийства было лишь это. Причин имелся целый список, но в то время я не мог в должной степени их собрать. Лишь позднее, став старше, я смог составить список, который нашёл в должной степени удовлетворительным.
Эдис всегда раздражал меня своим поведением и глупостью. Там, где я схватывал на лету, где старательно учил буквы и задавал вопросы, он устраивал истерики и беспрерывно вопил.
Периодически он доводил меня до такого состояния, что я грозил ударить его. Пару раз свои угрозы успешно осуществлял, хоть остальные и считали подобное обычными детскими драками.
По факту это было не совсем так. Кажется, даже тогда я умел думать и оценивать обстановку, понимая, что такой вот… человек не нужен в моём окружении. А может, я говорю это самому себе в данный момент чисто как оправдание? Не знаю.
Мысленно ухмыльнулся, занимая очередь на опрос. В тот день я не знал, что некроманты могут видеть последние воспоминания и образы у недавно умерших людей. К счастью, Эдиса не проверяли. Было достаточно моих слов. К тому же я отлично справился с ролью убитого горем мальчишки. Это был третий этап плана, ведь в качестве «утешения» я мог попросить что угодно… Потом я долго манипулировал родителями своим «горем», выпрашивая всё, что только мог пожелать.
Да уж… какая трагедия. До сих пор гадаю, правильно ли я сделал на тот момент?
— Кирин, — вызвали меня, закончив с предыдущим. Я был так погружён в собственные мысли, что даже не слушал, о чём задавались вопросы, хоть такая возможность и была.
Проверяющий уже был мне знаком. Не слишком старый мужчина, Касий Семброн, который задал мне на прошлой неделе аж четыре вопроса, в конце удовлетворённо кивнув.