— Нет, — фыркнул мужчина. — Пробуй, пока я не отпущу, и даже не вздумай плохо стараться — составишь компанию Лейсону и остальным.
Кажется, это добавило тому мотивации. Правда, толку не было — как обжигал себя, так и продолжил. Впрочем… кому-то же нужно быть неудачником?
Мысленно хмыкнув, постарался чуть-чуть оглядеться и просто покрутить головой. Это было не так-то просто, но… понемногу я привыкал к ощущениям тела. Примерно через десять минут уже начал прыгать по тренировочной площадке, а ещё через пятнадцать попробовал взлететь. Неудачно. Впрочем, падение оказалось не страшным, ведь птица была весьма лёгкой. Всё-таки полые кости и так далее…
Обратиться обратно оказалось ещё проще — на своём собственном облике получилось сконцентрироваться моментально, тут же возвращаясь обратно. Что порадовало — никаких проблем с одеждой. Грёбаная магия…
Кроме меня успеха добились ещё четверо. Нам наказали по возможности приходить на площадки для тренировок и отрабатывать обращение. Остальным пока не разрешали, что достаточно логично: как и говорил Горес, был шанс обратиться в неведомую тварь, не способную толком даже дышать. На этот случай не помешал бы ещё один человек, способный позвать на помощь.
И всё-таки я был рад. Оборотничество, пусть и начального этапа, поддалось моим манипуляциям.
— Я её трахнул, — Вирдон, мой черноволосый сосед по комнате, а также по совместительству один из тех, кто оказался сегодня рядом со мной в момент процедуры омовения, важно задрал нос.
— И каково это⁈ — смуглокожий Бульд, сын башмачника, задал вопрос с таким интересом, как будто бы никогда даже не задумывался о моменте близости с женщиной. До сего дня.
— Бесподобно, — брюнет мечтательно закатил глаза. — Нильда такая… — махнул руками, — ну это… такая вся!
Я едва слышно хмыкнул, зачерпнув из таза горячей воды.
— Вау! — Простофиля развесил уши, даже не думая использовать мыло или щётку. Он, впрочем, был такой не один. Многие предпочитали просто посидеть и поболтать, даже не смачивая собственные телеса.
«Каждый день — слишком часто», — говорили такие. Впрочем, кто-то предпочитал действовать чётко посередине — побрызгать на себя водой, размазывая грязь и пот, а потом довольно уйти. Вроде как «помылся», но не сильно нарушил собственные негласные правила.
Как уже ясно, я находился в третьей группе. Среди тех, кто ответственно подходил к делу, а потому сейчас старательно мылил мочалку на небольшой деревянной ручке, а потом тщательно шоркал ею собственное тело.
Пф-ф… что их в этом так пугает? Неужели самим нравится вонять?
Однако десяток голых подростков, которых силой набили в эту купальню, имел собственные представления о том, что хорошо, а что плохо.
Помню, как впервые оказался тут: непривычно, стыдно, боязно… Опасался не драки, само собой — к ней я уже был готов. Боязно… насмешек. Над собственной бледной кожей, над отсутствием чётких мышц, над размером собственного «прибора», над тем, что до сих пор толком не растут волосы в паху.
Да уж, первый раз был несколько смущающим, но… привык. Оказалось, что я не один такой, так что парни регулярно поглядывали друг на друга, однако чужие особенности комментировали редко, очевидно опасаясь насмешек уже над собой. Радует.
Сейчас же я просто не обращаю ни на кого внимания, а делаю своё дело. Без спешки, тщательно, аккуратно и последовательно. Так же, как и всё остальное.
— Хватит уже заливать, ловелас, — возразил Вирдону Мэнфрю, ещё один представитель моей группы обучения. Этот, если я правильно помню, из деревеньки Овраги, что возле гор, на северо-востоке от Таскола.
— Чего? — нахмурился брюнет. — Ты охерел, что ли? Говорю же — трахнул!