Ангелотворец

Джо кладет трубку и откидывается на спинку кресла, вперив взгляд в потолок и прислушиваясь к плеску Темзы за стеной.

Бойтесь данайцев, дары приносящих.

Поздно спохватился.

– Знаешь что? – говорит ему три дня назад Билли Френд доверительным тоном таксиста. – Я тут разжился кое-чем, что может здорово тебе пригодиться в работе, не говоря уж о всяких поделках для души. Еще могу подкинуть тебе настоящую работенку, ну, заказ… Клиент уважаемый, все чин-чинарем, без обмана. В благодарность попрошу оказать мне одну маленькую услугу – будем считать это процентом за наводку. Только давай без бумажной волокиты и налогов – не в службу, а в дружбу, а? – Он многозначительно шевелит бровями над ободком чайной чашки.

Брови Билли Френда сразу бросаются в глаза, ибо они густы и черны, а иной растительности на голове у него нет. Примерно в то же время, когда Королевский суд привлек отца Джо к ответственности за деятельность in loco parentis [3] в отношении большой партии импортированного в страну кокаина (вместо того, чтобы осуществлять деятельность in loco parentis в отношении собственного сына, к примеру), Билли Френд признал поражение в маленькой войне с облысением по мужскому типу. В день судебного слушания (то была чистой воды случайность, Джо Спорк и Уильям Френд тогда не были особенно близки) он ушел от невесты, купил себе блестящий новенький костюм и велел найтсбриджскому цирюльнику удалить с его черепа остатки юношеской шевелюры. С тех пор внешность Уильяма Френда не претерпела никаких изменений, если не считать эффектов, производимых различными восками, с помощью которых он наводит мужественный блеск на свою пугающе сексапильную лысую башку. Билли Френд купается в лучах телегеничной гиперсексуальности Патрика Стюарта (хотя утверждает, что обрился наголо первым).

В профессиональном контексте Джо старается не связываться с Билли. Порой они вместе выбираются в город, ужинают, иногда пропускают по стаканчику. Билли импульсивен и хамоват – именно благодаря этим качествам он способен растормошить угрюмого Джо Спорка и заставить его веселиться, даже заговаривать с женщинами, которые кажутся ему привлекательными. Их дружба – из тех, что не угасают при минимальном уходе и отсутствии явных связующих элементов. Билли в штатском, заказывающий очередную бутылку возмущенной официантке, – часть ландшафта, неизменно смущающего, но родного и в конечном счете жизненно необходимого.

Билли-посредник – явление иного порядка. Вступая с ним в деловые отношения, вы попадаете в мир мутных сделок и чистогана. Но в этом случае Джо просто снял трубку, по глупости не посмотрев, кто звонит, повелся на невинную просьбу о встрече и очутился здесь, в этой тошниловке, где вынужден хлебать густой оранжевый чай. Хотя… возможно, игра стоит свеч: Джо вынужден признать, что изрядно поистратился, а Билли Френд – когда не пытается втюхать ему щенка или впутать его в сомнительную авантюру с участием латвийских модельных агентств, – неплохой источник хорошо оплачиваемых заказов (не говоря уже о том, что настоящий, пусть и немного чокнутый, друг).

– Заказ на что? – осмотрительно спрашивает Джо.

– Видишь ли, Джозеф… – Билли часто прибегает к формальностям, пытаясь запудрить тебе мозги. – Данный предмет можно – и одновременно нельзя, – в силу его неординарности, самобытности и затейливости, каковые и натолкнули меня на мысли о тебе, – смело назвать его – без риска допустить вопиющую ошибку и в то же время сознавая, что определение не вполне исчерпывающее, – назвать его… ерундовиной. Приобретенной с молотка.

В случае с Билли «с молотка» почти всегда означало, что вещь краденая. Впрочем, Билли Френд – когда не торгует краденым и не соблазняет дочерей провинциальных налоговых инспекторов, – является действительным членом Благородного Братства Бодрствующих. Иными словами он – владелец похоронного бюро, что, вообще говоря, позволяет ему раньше других узнавать о всевозможных торгах и распродажах имущества усопших. Впрочем, Джо отчего-то не верится, что Билли в самом деле скупает ценные предметы у родственников покойных, так как в свободное от похорон время он промышляет тем, что за разумную плату предоставляет ворам-домушникам Лондона и прилегающих графств сведения о подходящих для кражи предметах.

– У меня предостаточно ерундовин, Билли, – отвечает Джо. – Моя жизнь, можно сказать, изобилует ерундовинами. Чем твоя ерундовина так примечательна? Чем она отличается от всех прочих ерундовин?

Тут он осознает, что угодил в ловушку.

– Видишь ли, Джозеф, я не люблю хвастаться… – На этих словах Билли взрывается оглушительным смехом, заставляя обернуться людей за соседними столиками, а главное – юную кокетку-официантку, чье внимание Билли Френд пытался привлечь с тех пор, как они сели.

– Билли…

– Это книга, Джозеф.

– Книга?

– В некотором смысле.

– Тогда ты зря теряешь время. Книги – не мое. То есть, я люблю их читать, это полезное и душеспасительное занятие, но я их не ремонтирую, не чиню и не реставрирую. Словом, вернуть к жизни испорченную книгу я не смогу.

– Эту сможешь.

– Она механическая?