Ангелотворец

Эди заводит рассказ – хоть и предельно сокращенный, – о своей жизни, начиная с приезда Абеля Джасмина в школу леди Грейвли и заканчивая ее недавним скоропалительным решением изменить мир.

Джо слушает тайную историю Дома Спорка – или, быть может, Дома Фоссойер – и сквозь монохром ощущает, что нашел исток. Причину Дэниеловых страданий. Отцовской мании. Вот как все было, и как стало.

А то, что здесь же кроется корень его собственных злоключений, не так важно. Эди – сокровищница сведений о нем самом, о его семье. Хочется поместить ее под стекло, чтобы потом заводить и слушать вечерами. Ее жизнь такая яркая. И он, Джо, – тоже часть этой истории, а ее история – часть него. В кои-то веки он не опоздал.

– Миром правят идиоты! – сетует Эди в попытке оправдаться, ошибочно приняв молчание Джо за знак несогласия или неодобрения. – Холодная война позади, а они что? Пытаются развязать новую! Мы богаче, чем когда-либо, а они сжигают леса и влезают в долги, загоняя народ в нищету! Мир перевернулся с ног на голову, а все потому, что людям ни до чего нет дела! Мы должны были жить в совершенном мире! Мы к этому стремились! Ради этого я работала. Десятки лет коту под хвост! Я годами прятала машину Фрэнки. Все впустую, все зря. Все ради того, чтобы горстка шарлатанов пела мне песни о том, как у нас все распрекрасно, и крала под шумок наши пенсии!

Она стихает и что-то бормочет себе под нос. Мерсер поджимает губы.

– Пчелы разлетелись почти по всему миру, – сообщает он. – Время от времени правда прорывается на поверхность, однако наступления новой эпохи любви и понимания пока не предвидится. Западный берег реки Иордан объят огнем, но там давно неспокойно. Плохи дела в Африке. На особых отношениях между Великобританией и США поставлен крест. Ядерные державы наперебой грозятся использовать ядерное оружие, если кто-то посмеет умышленно применить Постигатель – его теперь называют оружием массового поражения. И все это, заметьте, происходит уже сейчас, когда машина еще не заработала в полную силу. Это только цветочки. Если, на ваш взгляд, это похоже на глобальное изменение мира к лучшему, страшно представить, как, по-вашему, выглядит кризис.

Эди опускает голову.

– Все образуется. Фрэнки все рассчитала. Она никогда не ошибалась. Стоит пчелам вернуться, расстановка будет завершена, и все… наладится. – Ее уверенность тает на глазах. То, что в двадцатом столетии имело смысл, сейчас кажется странным, даже нелепым. И наивным.

Мерсер вздыхает.

– Возможно. Хотя я всегда подозрительно относился к огульным решениям, сметающим все на своем пути. Мне жаль тех, кого сметает. Так или иначе, машина теперь не сможет заработать так, как было задумано, правильно я понимаю?

– Не пойму, зачем ему это, – вмешивается Полли Крейдл. – Как это светопреставление сделает его Богом?!

Она вопросительно смотрит на Эди. Та хмурится.

– Хаос. Смятение. Зло. Вот к чему он стремится. Стать Богом – лишь отговорка. Он считает, что Бог далек и ужасен, следовательно, любое ужасное деяние только возвысит его. Это жульничество. Хотя хитрить он не привык.

– Вот только из ваших слов следует, – продолжает Полли – что его действия вовсе не хаотичны. Ровно наоборот. Вы называли его пауком. Говорили, что он любит изящные решения. Шахматы, блеф, вилки – как ни крути, в выигрыше должен остаться он.

– Что ж!

Эди рассеяно всплескивает руками, как бы говоря: зло оно и есть зло, его не надо понимать, его надо уничтожать при любой возможности. Мерсер для приличия выжидает несколько секунд и, поскольку добавить Эди больше нечего, продолжает:

– Тем временем смертоносная машина из Уиститиэля попала в лапы чудовищу, которое вознамерилось неким образом им злоупотребить, дабы спровоцировать конец света или стать Богом, или, что не исключено, все вместе. А мой лучший друг провел последние дни в спонсируемой государством пыточной, где над ним по полной программе измывались. Так что не обессудьте, мисс Банистер, – я, всецело разделяя вашу картину мира, очень сомневаюсь, что своими действиями вы хоть немного улучшили положение человечества.

Эди выглядит раздавленной. Джо рассказывает всем о своем заточении и странной не-дружбе с Воганом Перри.

– Надо было его убить, – подытоживает он. – Профессионал на моем месте так и поступил бы. К тому же я выболтал ему все, что они пытались вытащить из меня пытками. Нет бы подумать! Мне так хотелось скорее сбежать от него… Зря я не довел дело до конца.

Эди Банистер вздыхает.