– Не нужно просить прощения. – Формальный ответ, но что-то в ее взгляде заставляет меня убедиться, что она услышала все, что я не способен сказать.
Глава шестая
– Вы припозднились! – сердито бросает миссис Хейл своей дочери, когда мы наконец возвращаемся. Ее взгляд ничего не упускает из виду, и Альтамия быстрым жестом передает мне перчатки. Наши пальцы соприкасаются, но этот момент прерывается, когда миссис Хейл вдруг резко заявляет мне, что меня ищут, и жестом указывает наверх. Я не свожу глаз с Альтамии, переминающейся с ноги на ногу в прихожей.
– Мистер Хейл позволил мне пользоваться своим кабинетом до конца нашего пребывания! – кричит мне Уилл. Дверь в кабинет Хейла наполовину приоткрыта, и я закрываю ее за собой. Уилл сидит за большим деревянным письменным столом, заваленным кучей пергаментов. Помещение озарено свечами, хотя большую часть их света поглощают обшитые темными деревянными панелями стены.
Я сажусь напротив Уилла.
– Как прошел ваш визит к йоркским олдерменам?
– Хуже некуда, – бормочет он, внимательно глядя на бумаги, лежащие перед ним. – Их завалили обвинениями в колдовстве, поэтому они попросили меня провести расследование.
Уважаемый сэр,
я отчаянно нуждаюсь в Вашей помощи. Моя соседка Маргарет Шервуд – ведьма. Она послала своего фамильяра, чтобы тот попортил мой скот. Мой слуга попытался снять заклятие, поцарапав ей лоб. У колдуньи пошла кровь, но скот мой не исцелился, а потом она еще и наслала своих бесов на моего мужа, и теперь он не может уснуть и мучается лихорадкой…
Уважаемые сэры,
мою семью изводят мистер и миссис Бреттон. Они с помощью колдовства убили моего ребенка, а у нашей старшей дочери отнялись ноги…
…Миссис МакКаферти послала своих бесов портить наш урожай, а еще спрятала амулеты с проклятиями в адрес моей семьи. Из-за ее заклинаний моя жена стала бесплодной…
Семья Эмметтов – выводок ведьм. Они отказались креститься и регулярно приглашают к себе в гости невинных людей, чтобы использовать их в своей черной мессе…
Одно за другим письма падают мне на колени, и я начинаю терять самообладание. Эти истории мне знакомы: не более чем небылицы, передающиеся из поколения в поколение и приукрашенные в соответствии с эпохой и обстоятельствами. Я воображаю, что обвинения в каждом из этих посланий относятся ко мне. Они заполняют мою голову, словно песня, пока Уилл наконец не прерывает их поток.
– Все эти заявления очень похожи, и лишь несколько из них можно довести до официального обвинения, – замечает он, когда я дочитываю оставшиеся письма.
Я становлюсь мрачнее тучи.
– Неважно, официальные или нет, ведь эти обвинения навсегда останутся петлями у них на шеях.
– Те, кто помудрее, позаботятся о том, чтобы не упасть вниз при повешении. – Уилл задумчиво касается ключицы. – Или запросят бумагу, подтверждающую их невиновность.
И подтверждать ее будут те же люди, кто открыто выступал против них. Я начинаю злиться, пока он протягивает мне следующее письмо.
– Меня редко что-то удивляет, но сейчас я был к этому близок, – заявляет он, когда я успокаиваюсь. – Этот джентльмен называет свой приход