Темные празднества

– Мое снисходительное отношение к твоим поэтическим амбициям было лишь данью ее памяти, но после смерти твоего брата я его утратил. – Отец достает из дублета запечатанный свиток. – Теперь все, что однажды принадлежало Фрэнсису, – твое, – заявляет он.

Пергамент легкий, словно перышко, но мои руки дрожат под его весом. Законность моего положения подтверждают небрежная подпись отца и печать Парламента, но эта награда меня не радует. Это – лишь вынужденный дар, связанный со смертью моего брата, впрочем, я не тороплюсь выпускать его из рук.

– Твоя жена никогда не позволит мне занять его место.

– Софи уже смирилась с ситуацией, – говорит он, и я замечаю на его руке след от укуса. Наши взгляды встречаются, и я с содроганием вспоминаю осанку Софи и ее рыжие локоны.

– Поползут слухи. Люди меня не примут.

– Я научу тебя пробивать себе путь, – усмехается он. Когда началась война, отец сразу же заявил о том, что встал на сторону Парламента, чья поддержка людей среднего класса дала ему шанс проявить себя в чем-то новом, чем-то королевском. Он провозгласил себя торговым королем, и никто не будет проверять его происхождение.

– Ты собираешься принять предложение мистера Роупера?

Я ловлю на себе его взгляд и задумываюсь, как можно спрашивать о подобном, когда между нами лежит умерший человек.

– А как иначе?

Заметив мой удивленный взгляд, он продолжает:

– Я узаконил твое положение, чего еще можно пожелать?

Хотя Стивенс сделал мою жизнь здесь сносной, именно благодаря Фрэнсису я чувствовал себя как дома. Без него все это было бы не более чем подобием склепа, пленником которого мне совсем не хотелось становиться.

– Прости, что не смог стать тебе лучшим сыном.

– Твоя мама… – Он улыбается, когда я поднимаю глаза. – Спроси меня о ней что-нибудь. Ее любимое стихотворение, драматург… ее имя, – поддразнивает он меня, а потом в повисшей тишине достает перо и бумагу из стоящего рядом шкафчика. Он что-то нацарапывает на клочке бумаги и машет им над телом Фрэнсиса. – Ее имя, – повторяет он, когда я вскакиваю, чтобы его заполучить, – начиналось на букву «Г».

Он прижимает листок кулаком, словно пресс-папье, и я довольствуюсь лишь тем, что провожу пальцем по изгибу буквы.

– Остальное получишь за те годы, что будешь обучаться делу.

Скрытность отца должна была заставить меня порвать со своим прошлым. Осознать, что я совсем один. Он в предвкушении облизывает губы и ослабляет хватку. Внезапно я бросаю взгляд на гроб Фрэнсиса, и стыд заставляет меня отшатнуться.

– Ты все еще подумываешь о том, чтобы отказаться. Ты забрал у меня сына. Теперь я заберу всего тебя взамен. – Он швыряет в меня еще один лист бумаги.

На нем – письмо, которое я написал Фрэнсису прошлой весной. Мои слова приободрили его достаточно, чтобы сбежать из Лондона и присоединиться к армии короля, захватив с собой отцовский мушкет и высокую репутацию нашей семьи в Парламенте.

Ближе всего я пересекался с войной во время постановочных битв в театрах. Но чувство потери, которое я испытываю сейчас, так и не омрачило те захватывающие батальные сцены.