Неверный

— Куда вы ее несете, вы в своем уме? Хотите, чтобы она кровью истекла? Ее надо срочно в операционную, кладите ее на каталку. Вот так, аккуратнее… Лучше скандалистку свою невменяемую увезите, пока мы ее сами не выставили.

Я отвез Лизу и сразу вернулся. Гнал по городу как по трассе, повезло, что не встретился по дороге ни один полицейский патруль. А когда приехал, мне сказали, что она не хочет меня видеть…

Просматриваю сообщения и краем глаза замечаю движение в окне. Вскидываю голову, всматриваюсь в темноту, но никого не вижу? Мне показалось, что Соня подошла к окну и протянула руку?

Несколько минут смотрю, замерев, потому что вот сейчас, в этот момент я ее чувствую. Пусть между нами несколько этажей. Целые тонны кирпича, бетона и стеклопакетов. Но я ощущаю на себе ее взгляд, чувствую ее аромат, слышу ее дыхание и гулкий стук сердца.

И я готов стоять так всю ночь, только чтобы все это слышать и чувствовать.

Глава 7

Соня

На экране светится вызов от свекрови, телефон жужжит в беззвучном режиме, и первый мой порыв — не отвечать.

Но жужжание не умолкает, и я протягиваю руку к телефону.

Я приняла решение. Времени у нас с малышом не так много. Чтобы развестись, мне все равно придется встретиться и с Рустамом, и с его матерью. И чем раньше я это сделаю, тем лучше.

Но на Рустама у меня пока не хватает сил, а вот свекровь пережить легче.

Моя свекровь ни плохая, ни хорошая. Для меня она всегда была матерью моего мужа, теперь уже бывшего. Мы с самого знакомства держали дистанцию, поэтому как раз с ней мне проще вести себя как обычно. Сдержанно и без эмоций.

— Здравствуй, Соня, — голос свекрови звучит сухо. Впрочем, он у нее всегда такой. — Ты не могла бы включить видео?

Чувствую, что волнуюсь. Не думаю, что Рустам оставил мать в неведении. Она наверняка в курсе, что скоро станет бабушкой и уже мечтает нянчить наследника Айдаровых.

Я знаю, она не на моей стороне, и мне не хочется ее видеть. Но я не могу придумать ни одного аргумента для отказа. Сдаюсь, приподнимаюсь на подушке и включаю камеру.

— Здравствуйте, Ясмин, — приветствую свекровь, даже не пытаясь улыбаться.

Мать Рустама поджимает губы. Она не раз намекала, чтобы я называла ее мамой. Она же запретила называть ее по имени-отчеству. Только я не понимаю, зачем называть мамой чужую по сути женщину. Она мать моего мужа, я ее уважаю, но от этого мы не стали родными людьми.

— Как ты себя чувствуешь? — дежурно интересуется Ясмин, но это всего лишь проявление вежливости.

— Спасибо, лучше, — отвечаю тоже коротко.

— Рустам говорит, что ты не позволяешь ему тебя навещать.

— Да, это так, — отвечаю твердо, — и говорить о нем я тоже не желаю.