Неверный

Я так думала.

Смотрю на фото детей и сглатываю перекрывший горло ком. Я была лишней, с самого начала. Мне не было места в этой семье, поэтому пускай они живут своей жизнью. А мы с дочкой будем жить своей.

Отписываюсь от аккаунта Ди и удаляю свой. Новая жизнь для того и нужна, чтобы не заглядывать в прошлое. Особенно если это прошлое до сих пор кровит и не заживает. Но я надеюсь, что когда на свет появится моя малышка, я сумею навсегда с ним распрощаться.

Рустам

— Уверен, что не хочешь подняться, брат? — Рус смотрит на меня с осуждением.

— Нет, — мотаю головой, — не хочу.

— Это все-таки твой сын. И он ни в чем не виноват, — продолжает брат, надеясь разбудить во мне… Что?

Не знаю. Совесть может. Или отцовские чувства. Бесполезно.

Какие могут быть чувства к ребенку, которого не помню как делал и которого родила левая девка? Пусть он сто раз ни в чем не виноват.

Что это меняет?

— Рус, — поднимаю глаза на брата, — отъе…сь.

Подхожу к кофе-автомату и делаю себе двойной эспрессо. Мы с Русланом полночи провели в аэропорту. Билетов на прямой рейс не было, летели с пересадкой. И сейчас я чувствую себя бесчувственной машиной, которая действует механически, на автопилоте.

Двигается, разговаривает, пьет кофе. И испытывает ноль эмоций, глядя на фото своего сына, который родился несколько часов назад.

Моего сына. Я это понял, как только его увидел.

Фото с короткой подписью «Твой сын Амир», которое пришло когда мы с Русом приземлились в Варшаве.

Тут и тест никакой делать не надо, сразу видно, на кого он похож. Но я, конечно, его уже сделал, как и собирался.

Самому тошно оттого, что я такой. Но ничего с собой не могу поделать, внутри все как будто заледенело. Ничего не трогает.

Хотя вру.

Племяннику я рад, и мне вообще за это не стыдно. Просто похер. Он забавный, в родню Дианы пошел, такой же светленький. А мой в меня. В нас, в Айдаровых.

Мне и на это тоже похер. В последнее время я все больше стал вспоминать о нашем с Соней ребенке, которого я так и не увидел. Который так и не родился. Все что я видел — пятно крови на одноразовой больничной рубашке.

И это вымораживает больше всего.