Неверный

— Не могу, — отвечает он очень серьезно, нависая надо мной, — хочу на тебя смотреть. Просто тебя видеть. Больше ничего, Соня. Ничего.

Глава 23

Рустам

Она не верит. Смотрит исподлобья, а у меня в груди щемит, так хочется опустить голову ниже к нежной белой шее, выглядывающей из воротника строгой блузы. Туда, где свисают выбившиеся из прически тонкие пряди, закручивающиеся кольцами. Они у нее такие же непослушные как и были.

Смотрю, не могу наглядеться. Она мало изменилась, моя Соня, и я ее не обманываю.

Я не преследую никаких целей. Мне нахер не нужен здесь филиал, и Каменецкий нахер не нужен. Я собирался продать ему оборудование и на этом закончить, а теперь не могу. После того, как ее увидел, все снова вернулось.

Я готов теперь с Каменецким местами поменяться, только чтобы каждый день Соню видеть. Ей очень идут все эти деловые шмотки, она в них такая старательная, серьезная. Даже в ресторане, куда я повез их с этой цаплей Славиной на обед, была серьезная и собранная.

А у меня как в домне внутри все горело и плавилось.

Вел машину и представлял, как мы возвращаемся в офис в мой новый кабинет, я смахиваю со стола бумаги, двигаю монитор и усаживаю Соню на стол. Расстегиваю блузку, шелк скользит с плеч, и она сама ее с себя снимает. Юбку можно оставить, я только расстегну молнию и подтяну до талии, а там пускай болтается.

В ресторан приехал уже не домной, а вулканом, который все считали потухшим, а он вдруг начал плеваться пеплом. Внутри которого плещется и клокочет огненная лава, и когда она вырвется наружу — вопрос времени.

Но моя девочка смогла меня остудить всего несколькими словами.

«У меня есть ребенок. Дочь»

Я чего угодно ожидал услышать, только не это. Нет, я понимал, что за Соней мужики толпами ходить будут, она просто сама не знает, насколько притягательна. Но рожать от первого встречного она точно не стала бы.

Значит, говорит правду. Хотела отомстить и залетела. Чего же так больно, сука, а?

Получается, отомстила.

Смотрю на упрямо поджатые губы и с трудом сдерживаюсь, чтобы не смять их как раньше, не впиться в ее горячий влажный рот. Может и правда послать нахер Каменецкого? Или отдать проект кому-то из заместителей?

Я же сдурею тут, уже дурею, когда на нее просто смотрю. Рукой стену готов продавить, только чтобы пересилить себя и не прикоснуться.

Нельзя. Не имею права. Пока она не захочет, пальцем не трону. А вот смотреть могу, поэтому будет она сидеть у меня в кабинете, никаких приемных и межкабинетных стен.

Между нами и так непреодолимая стена, пусть и невидимая, но пробить ее я не стану и пытаться. Это все то, что я наворотил, разваливая наш брак. И это мой сын.

А вот ее ребенок мне не кажется преградой, странно, да? Мне безразлично, есть эта девочка или нет. И я почти не ревную Соню к тому мудаку из бассейна. Дельфин, сука, водоплавающий…

— Значит, говоришь, залетела? — склоняюсь ниже, чтобы втянуть носом воздух у ее виска, и задерживаю дыхание, чтобы подольше продлить свой наркоманский кайф.