Мир проклятий и демонов

– Хорошо, – пробормотал Третий, поднимая Нотунг, хотя ничего хорошего в этом не было. – Пусть будет так.

Им двигала ненависть, но даже не к темным созданиям, а к самому себе. Он был недостаточно силен, умен и быстр, чтобы спасти тех, кто был дорог. Он задержался в пути, восстанавливая пространство, разорванное темными созданиями. Если бы Третий не тратил драгоценные секунды, сумел бы спасти род Лайне. Но погибли бы сотни и тысячи невинных сигридцев. Третий ненавидел себя, потому что хотел, чтобы Время оказалось достаточно мощным и вернуло его в прошлое, и тогда он бы уже не останавливался ради закрытия брешей и открытия Переходов. Он бы пожертвовал всем миром, чтобы спасти Лайне.

Сейчас он убивал их, почти не встречая сопротивления.

Сначала Третий убил Марию. Нотунг оставил глубокую рану на ее груди, и когда сальватор коснулся этой раны, тело Марии обратилось в прах. Вторым был Алебастр, так яростно сопротивлявшийся, что разодрал рукав одежды сальватора и вырвал кусок его плоти. Третий сдержал крик боли, взял меч в другую руку и всадил лезвие в сердце Алебастра. Потом он положил ладони на его лоб, и магия уничтожила время первого принца Ребнезара. Гвендолин была последней, но она боролась, пусть и не так отчаянно и дико, как король Роланд. Пыталась укусить Третьего, схватить за шею, выцарапать глаза. Он терпел все, пока не наступил подходящий момент, и пронзил грудь Гвендолин Нотунгом.

– Лаэртац, – прохрипела она на выдохе, оседая на землю. Третий держал ее так крепко, что мог бы причинить боль, будь она жива. – Савацтар.

Лжец. Предатель. Убийца. Клятвопреступник. У этого слова так же было много значений. Третий точно знал, что сейчас устами Гвендолин это произнесло темное создание. Та Гвендолин, которую он знал, никогда бы не назвала его савацтар. Только лаэртац.

– Я обязательно найду и защищу Гилберта, – пообещал Третий, посмотрев в пустые глаза Гвендолин. С хрустом достав меч из ее груди и испачкав руки в черно-синей крови, он, помедлив, поцеловал девушку в лоб и уничтожил ее тело.

Третий выпрямился, чувствуя, как рыдания раздирают горло. Он сжал Нотунг, который даже сейчас взывал к крови Лайне – ведь только они могли владеть им.

Все только начинается.

Третий с криком открыл глаза.

Это был всего лишь кошмар.

Он видел этот сон каждый раз, когда по-настоящему засыпал, но теперь крайне редко после него просыпался в холодном поту. Поначалу – каждую ночь, когда мог заснуть и страдал из-за воспоминаний. А после – все реже и реже, пока не убедил себя, что сделал то, что должен был.

Раньше он не спал именно из-за того, что видел этот сон. Потом из-за того, что сон стал не нужен. Кошмар приходил редко, однако Третий был осторожен и иногда недели, если не месяцы, не ложился спать, стоило хоть одному событию того страшного дня вернуться во сне. Сегодня было намного хуже. Он видел и чувствовал все от начала и до конца.

Третий лежал на кровати прямо в одежде. Он не помнил, как дошел до своих покоев, как закрыл двери и как лег. Какое-то время сальватор говорил, что ему даже не нужна кровать, которая будет лишь зря занимать место. Он редко даже просто садился на нее, только если случались те проклятые приступы. Но теперь он почему-то лежал и, судя по помятой одежде и сбитому в сторону тонкому одеялу, лежал давно.

Третий плохо соображал. В последние дни подобное состояние стало обычным для него, и это было очень нехорошо. Он не мог нормально обучать Пайпер, принимать отчеты и донесения, отвечать на письма и приветствовать прибывающих гостей. Он не сопровождал Первую во время прогулок в городе, только знал, что Магнус, Стелла и Эйкен всегда с ней. Иногда к ним присоединялся Джинн, но вчера он, кажется, отправился к храму южнее Омаги, чтобы найти там части изучаемого им трактата. Или это было не вчера?

Третий никогда не терялся во времени.

Он повернул голову. Нотунг, спрятанный в ножнах, стоял возле кровати. Протянув руку и коснувшись пальцами холодной костяной рукояти с навершием в форме орлиной головы, Третий испытал облегчение. Легендарный Нотунг, выкованный Варгом и украшенный кусочками рогов священного белого оленя Инглинг, которого Лайне убил во время Матагара, все еще взывал к крови. Он все еще принадлежал Третьему.

Сальватор встал. Постепенно события прошедших дней стали выстраиваться в четкую линию: он вспоминал приготовления к празднеству, наставления Джинну и другим магам, предостереженя от Киллиана.

С того дня, как он сорвался на улицах Омаги, прошло две недели.

Третий не сумел себя сдержать. Он знал, какой опасной бывает слепая надежда на лучший исход, и вопреки этому все равно надеялся, что Стефан в безопасности. Еще до Вторжения маг обосновался во Втором мире, где нашел и спас человеческую девушку, в которой пробудилась магия. Ради того, чтобы она проснулась, Третий совершил Переход. Однако он не знал ее дальнейшую судьбу. Помнил, что Гвендолин говорила, что Стефан выпросил еще одно приглашение на прием Лайне и даже убедил ее помочь найти подходящее платье, но никто так и не увидел его спутницу. Третий подумал, что это достаточное доказательство того, что Стефан в порядке.