– Я верю Марселин. И в нее – тоже.
– Стефан был сильнейшим, – покачав головой, продолжил Третий. – Не понимаю, как его сумели превратить во врата.
– Тогда много чего странного произошло.
Третий не назвал бы это странным, скорее устрашающим и разрушительным. Стефан был достаточно силен, чтобы оказать помощь тем, кто совершил Переход во время Вторжения. Третий боялся даже представить, каково их положение теперь. Да что там – он боялся подумать о том, кто сумел выжить после Вторжения.
Он должен был спросить. Магия чувствовала, когда Пайпер лгала, и если Третий будет аккуратным, то сумеет узнать, выжил ли кто-нибудь из тех, кто был ему дорог.
– Я бы хотел знать, кто помогал тебе в твоем мире.
– Тебя называют Предателем, – вместо ответа произнесла Пайпер, глубоко вздохнув. – Тебя ненавидят.
– Меня ненавидят и в этом мире.
– Там я не могла даже имени твоего произнести. Не потому что не знала его, хотя это тоже причина, а потому что никто не терпел, когда я хотела говорить о тебе.
Третий исступленно заморгал.
– Ты хотела говорить обо мне?
– Ты был сальватором. И на тот момент, как я думала, все еще мог бы быть жив. Я хотела знать, кто ты и что сделал.
– О, да, это логично.
С чего бы ей вообще иметь другие причины? И с чего бы ему расстраиваться?
– И все-таки я бы хотел знать, кто помогал тебе. Возможно, среди них есть те, кого я пытался найти все эти годы.
– Найти?
– Чтобы узнать, что с ними стало.
Киллиан много раз говорил: если они не сумели найти Гилберта за две сотни лет – значит, он давно мертв. Пора отпустить его, записать его имя и просить богов, чтобы они были милосердны к нему там, где он сейчас находится.
– Даже не знаю, что сказать, – рассеянно пробормотала Пайпер, отводя глаза.
Наоборот, она знала слишком многое. Третий и не рассчитывал, что она вдруг испытает сильное доверие к нему, но надеялся, что Первая понимает, насколько ему важно знать, кто помогал ей.