Мир проклятий и демонов

Эйкен кивнул, сжав послание в руках. Тень Сапсана, крылья которой трепыхались даже сейчас, словно она уже парила в небесах, сжала в когтях протянутое послание и сорвалась с места. Часть предплечья Эйкена опустела.

– А мы не могли…

– Пусть этим занимаются Ринора и ее охотники, – прервал его Третий, похлопывая Басона по шее. – Нам нельзя отвлекаться.

– Как скажешь, – надувшись, буркнул мальчик.

– Сделаем остановку через пару лиг, подальше от пути, выбранного им. Пусть лошади отдохнут и успокоятся.

– Твою испуганную лошадь случайно не Пайпер зовут? – не удержалась от колкости Клаудия.

– Нельзя же быть такой злой, – проворчал Эйкен, старательно гипнотизируя свою флягу. Он не признавался, но Клаудия знала: из-за близости ройаксена хаос, живущий в теле Эйкена, едва не вышел из-под контроля, что, в свою очередь, сказалось на управлении тенями. Мальчик устал, хотел есть и пить, но делал вид, будто уже опустевшая фляга его ничуть не волнует.

– Я не злая.

– Я видел, как ты улыбалась, когда Пайпер стошнило.

– Наоборот, это же хорошо, когда человека рвет. Организм очищается.

– Клаудия, – осуждающе прошептал Эйкен.

Клаудия действительно не злорадствовала. Она могла быть жестокой, подозрительной и мстительной, но никогда бы не посмеялась над человеком, который впервые увидел ройаксена. Клаудия сама, увидев существо в первый раз, не была образцом сдержанности и уверенности. Просто теперь, как она надеялась, Пайпер понимала, что жесткое седло, отсутствие ванны и какого-то там шампуня – мелочи в сравнении с тем, кого они могут встретить.

Первая сидела на холодной земле, прижав колени к груди, и слушала радостный щебет Стеллы, бездумно крутя флягу в руке. Волчица перевоплотилась в человека меньше двух минут назад, всего за десять секунд натянув одежду, выданную Третьим, и не забыла даже про теплый плащ. Энергия из нее била, ведь в обличье волчицы она не могла разговаривать, – только пыталась выразить свои чувства через тявканье, вой и какие-то действия. Пайпер слушала болтовню Стеллы и продолжала вертеть в руках флягу с водой. Изредка откупоривала ее и делала большие глотки, но чаще просто пялилась в пространство перед собой.

– Нельзя быть такой злой, – тихо повторил Эйкен, словно продолжая разговор.

– Я не злая, – возразила Клаудия. – Эй, Золотце, в твоем мире таких чудовищ не было?

– Дело не в чудовищах, – хрипло ответила Пайпер, не поворачиваясь к ним, – а в магии. Сила просто взбесилась. Едва не разломала мне кости.

Клаудия и не пыталась бы узнать, как это ощущается, но будто инстинктивно обернулась к Третьему. Пока все остальные лошади пощипывали редкую траву, проглядывающую сквозь синий мох, заполнивший собой все вокруг, Басон скакал из стороны в сторону, толкал носом Третьего в спину, требуя продолжения пути, и порядком нервировал мужчин из числа фей. При этом Мелину Басон, стоило оказаться рядом с ней, обходил, даже хвостом не крутил. Ни Мелина, ни Третий, о чем-то спорившие друг с другом, не реагировали на коня. Видя это, жеребец громко фыркал Третьему в затылок, щипал его волосы и даже пытался укусить.

Клаудия не слышала спора Третьего и Мелины не потому, что они стояли в отдалении, и не потому, что Стелла и Эйкен принялись расспрашивать Пайпер о причудах ее магии. Она не слышала их из-за переполошенных голосов, напомнивших о себе.

Алебастр почему-то заговорил про кровь, сочащуюся из старых ран. Клаудия прикрыла глаза, считая вдохи и выдохи, стараясь всеми силами заглушить разбушевавшееся проклятие. И невольно сделала шаг к Пайпер, ведь она – пусть и не спокойствие, но хотя бы временная тишина.

– Пей, – сказала Пайпер, протягивая Эйкену свою флягу. – Сила чувствует, что ты на пределе.