– Это не помогает, – вставил другой голос. Женский, высокий, встревоженный. Пайпер его не узнавала.
– Тогда добавь больше мустры.
– Ты с ума сошел?!
– Делай, что я говорю!
Голоса, цветные пятна и боль исчезли. Все вокруг вновь стало зеркальным, и из каждой отражающей поверхности на Пайпер смотрела девушка с золотыми глазами и черными склерами.
– По-моему, тут красиво, – произнесло отражение, мечтательно улыбаясь.
Пайпер осторожно огляделась. Это не улицы Портленда, не ее дом или дом дяди Джона, не дворец Омаги. Это был особняк Гилберта, переменчивый благодаря пространственной магии, наложенной Шераей, но научившийся понимать, когда не стоит мешать Пайпер передвигаться по спутанным коридорам и лестницам.
– Здесь умирают любовь и божественность. И никого из них ты не спасешь. Я вижу истину, скрытую за глазами цвета благородства. Я знаю, что иначе нельзя.
– Ты ничего не знаешь.
– Разве? Это место – твое. Я живу здесь и жду, когда ты примешь его и меня.
Пайпер сделала осторожный шаг в сторону.
– Кто ты?
– Я – это ты…
– Нет, – перебила девушка. – Кто ты на самом деле?
Отражение улыбнулось. Пайпер не понравилась эта улыбка – как будто она пыталась скопировать чью-то чужую, ослепительную, и при этом выглядеть грозной и заигрывающей одновременно. Очень странное и неприятное сочетание.
– Я – это ты, – повторило отражение. – Я – Пайпер. Добро пожаловать в Башню.
Отражение растворилось, зеркала разбились и рассыпались в сверкающую крошку. Пайпер видела лишь темноту, в которой иногда загорались голубые вспышки и раздавались звуки. Множество голосов зазвучали громче.
– Это уже слишком…
– Не спорь со мной!
Пайпер испуганно метнулась в сторону и наткнулась на что-то мягкое. Очень медленно ее измученный разум осознавал, что на самом деле она лежит, а не стоит, и темнота вокруг прерывается лишь потому, что у нее хватает сил изредка приоткрывать глаза. Множество голосов – это люди вокруг, а хриплый звук совсем рядом – ее собственное дыхание.