Мир проклятий и демонов

– Эйкен, что с тобой?

– Я сгорел, – хриплым шепотом ответил Эйкен, испуганно округлив глаза.

– Что?

– Я сгорел. Я… видел дом. Девушку, которая говорила со мной, и мужчину, а потом… Я сгорел в огне.

Магнус нахмурился и, убедившись, что целительницы поглощены своим обсуждением, пересел на край кровати.

– Это была не Башня? – едва слышно спросил он.

Эйкен покачал головой.

Если он и рассказывал о Башне, то скупо, с неохотой, иногда обсуждая только с Третьим. Но Магнус был обязан спросить, потому что если Эйкен вновь вспоминает Башню или даже видит ее, пока бредит, то ситуация и впрямь скверная.

– В Башне было не так, – тихо продолжил мальчик, опустив плечи. – Там было холодно и темно, хотя тени, конечно, удавалось собирать, но… Там не было столько огня. Такое чувство, будто я лично увидел и почувствовал, как Третий выжигает земли Инагроса.

Магнусу не понравилось это уточнение. Что такого особого было в яде, что он вызвал подобное? И как Гидр сумел обмануть чужую магию?

– Что произошло?

Магнус подавился воздухом.

– Ты не помнишь?

– Мы же устроили привал и… Почему мы здесь? И где это – здесь?

– Храм возле крепости Сайвы. Мы…

Он запнулся, не зная, как правильно объяснить произошедшее. Эйкен никогда прежде не сталкивался с подобным. Все опасности, которые появлялись на его пути, устраняли Третий, Магнус и Стелла. По-настоящему Эйкена никогда не ранили, не травили и не мучили, не считая Башни, о которой тот почти не рассказывал.

– Магнус.

Магнус ненавидел, когда Эйкен или Стелла говорили вот так умоляюще. Он не мог отказать им в чем бы то ни было, всегда велся на жалостливые взгляды и знал, что ради них сделает что угодно.

– Гидр отравил тебя и Пайпер.

Проблемы Третьего начались в тот самый момент, когда Пайпер начала бредить и бормотать бессвязную чушь. Он понимал лишь крохотную часть, изредка слышал знакомые имена, но неизменно успокаивал ее и обещал, что все будет хорошо.