Однако реакция людей на собак бывает непредсказуемой. Например, поговорим о том, как люди относились к Мэку. Он часто стремился к физическому контакту с другими членами команды, невзирая на их возражения. Мэк был довольно умен для обычного пса, и я не понимаю, почему он не слушался их. Ему говорили что-то вроде: "Фу, Мэк, убери от меня свою слюнявую игрушку, придурок!" Или: "Займись своими делами, большой увалень". Но если бы он слушался их, разве люди из нашей команды не стали бы любить его еще сильнее? У него даже не было оправдания вроде принадлежности к палевым лабрадорам. Он был огромной немецкой овчаркой с тяжелой темной мордой. Темные немецкие овчарки не должны вызывать такой безотчетной симпатии у людей, и я не знаю, почему все его обожали.
– С меня хватит, – говорит Кэрол. – Уволь меня, я серьезно. Андерс, отстрани меня от работы. Больше никаких поисков.
– Кэрол, – останавливает ее Андерс.
– Нет. Я не хочу с тобой спорить об этом. – Она указывает на меня, даже не оборачиваясь. – Это не то, ради чего я работала двадцать лет. Мне не нравится такое будущее.
– Перестань, вся проблема в подготовке, – говорит он. – Ты можешь научить ее более тесному сотрудничеству с собой.
– Но в таком случае использование улучшенного интеллекта становится просто бессмысленным! – Кэрол бросает рацию на складной столик. – Но, знаешь, ты прав. Проблема действительно в подготовке. Потому что это
– Прошу прощения, – говорит мужчина. Я смотрю на него. Он стоит у входа в палатку, от него приятно пахнет пряной едой. В руках он держит фотоаппарат, а на шее у него пропуск, который выдают представителям прессы. Он обращается к моим товарищам по команде: – Я могу сделать пару снимков собаки и ее проводника?
Андерс смотрит на Кэрол. Та вздыхает, перешагивает через вентилятор и направляется ко мне, чтобы отстегнуть мою шлейку от ножки складного столика. Я виляю хвостом журналисту, стараюсь произвести на него хорошее впечатление.
Он с любопытством рассматривает меня.
– Она улучшенная, да? – спрашивает он. – Собака?
Кэрол смотрит через плечо на Андерса. В обязанности Кэрол входит общение с прессой, которой она должна обо мне рассказывать, ведь она – мой проводник, но, похоже, эта работа не вызывает у нее энтузиазма. Она с минуту колеблется. Я чувствую, как ей хочется вернуться к Андерсу и закончить их разговор, но Андерс уже отвлекся на планшет и рацию. Я никогда такого не видела – чтобы между ними установились такие напряженные отношения!
– Сера? – говорит Девин, стоящий снаружи.
Мужчина с фотоаппаратом, возможно, также почувствовал царящее в палатке напряжение и теперь смотрит на Девина с облегчением. Как и Кэрол. Я отлично считываю настроение людей по выражению их лиц; этому, помимо всего прочего, меня научили в ЦНИИ.
– Да, у нее улучшенный интеллект, – говорит Девин. – Она – первая ПС-собака с УИ, работающая в полевых условиях в США. И вообще первая невоенная собака с УИ, которая выполняет какую-либо работу.
Фотограф с удивлением посмотрел на него:
– ПС?
– Простите. Поисково-спасательная. Сегодня Сера нашла своего седьмого человека, и она всего полгода как в нашей команде. Некоторые собаки за всю жизнь не добиваются таких результатов.
Мужчина нажимает какие-то кнопочки на своей камере, а затем наставляет ее на меня. Кэрол присаживается рядом со мной – мы с ней всегда фотографируемся в этой позе, а я смотрю в объектив и открываю пасть, чтобы высунуть язык и выглядеть так, как обычно выглядят домашние собаки – так проще завоевать симпатию людей.
– Поисковые собаки нечасто находят людей? – спрашивает мужчина. Слышится серия щелчков, сопровождаемых вспышками.
– Ну, мы все время занимаемся с ними, однако не так часто выезжаем на задания. Обычно – раза три-четыре за год. Однако эти ураганы… – Девин пожимает плечами, – просто безумие какое-то. ПС-бригады рассредоточены по всему региону. Полиция, военные – сейчас все задействованы для разбора завалов и спасения пострадавших.